12.10.2015

Чехов на Сахалине

125 лет назад А.П. Чехов побывал на Сахалине

          «…Ночью после чтения “вразброд” сахалинских произведений Чехова мне стало гнусно-стыдно своего бездумного отрицания этих вещей раньше. Кажется, я даже напечатал где-то, что “Сахалин” можно употреблять вместо люминала, а вот “Мисюсь, где ты?” – вершина. Всё потому, что “Сахалин”-то я ни раньше, ни теперь не читал толком от начала до конца. И вот встретил чеховское “дай мне Бог никогда ничего не говорить про то, чего не знаю”, и душа моя стыдом уязвлена стала».

Виктор Конецкий. «Из дневниковых записей на теплоходе “Северолес”»

В 1890 году А.П. Чехов посетил «место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный…» – Сахалин. Через пять лет появилась его книга путевых записок «Остров Сахалин», в которой писатель подвёл итог своему путешествию.

Чехов готовился к поездке на остров, изучал «директивные» документы, всевозможные уставы и отчёты. Но подготовить себя – к виду каторжников, прикованных кандалами к тачкам, рудников, бараков с майданщиками, обречённых женщин с мышиным выражением лица, как у знаменитой Софьи Блювштейн – Золотой Ручки, не смог.

 

А.П. Чехов. 1890 год

Это было вовсе не путешествие, а гражданский поступок, сокративший Чехову жизнь. За три месяца и два дня, вставая ежедневно в пять часов утра, работая до поздней ночи, пройдя остров – арктическую тундру! – с севера на юг, и побывав практически в каждом селении, Чехов «имел терпение сделать перепись всего сахалинского населения».

У него обострился туберкулёз.

Что доказывал себе доктор Чехов? Что хотел сказать обществу писатель Чехов своей книгой?

Ответы на эти вопросы, думаю, в его же словах: «...Мы, говорят в газетах, любим нашу великую родину, но в чём выражается эта любовь? Вместо знаний – нахальство и самомнение паче меры, вместо труда – лень и свинство, справедливости нет, понятие о чести не идёт дальше “чести мундира”, мундира, который служит обыденным украшением наших скамей для подсудимых. Работать надо, а всё остальное к чёрту. Главное – надо быть справедливым, а остальное всё приложится» (А.П. Чехов – А.С. Суворину, 9 декабря 1890 г.).

На Сахалине Антон Павлович Чехов встретил замечательных людей – наш рассказ о судьбе некоторых из них.

КОНОНОВИЧ

Когда-то давно капитан дальнего плавания Георгий Осипович Кононович, прототип героя повести Виктора Конецкого «Последний раз в Антверпене», рассказывал нам с мужем о своём деде, генерал-майоре Владимире Осиповиче Кононовиче (1838 – 1917 гг.). Выпускник Полоцкого кадетского корпуса и Константиновского военного училища; благородный хорунжий, устроитель гражданских поселений на Амуре; разоблачитель вороватых чиновников на Нерчинских рудниках; руководил доставкой золота из Сибири в Петербург; восемнадцать лет заведовал ссыльнокаторжными в Нерчинске (Кара), дружил с ссыльными декабристами В.Ф. Раевским, М.А. Бестужевым, Д.И. Завалишиным…

В 1881 году Владимир Осипович был переведён из Нерчинского горного округа на Сахалин, а в 1888-м назначен начальником острова.

Кононович сочувствовал ссыльным и стремился смягчить режим для государственных преступников. По мнению писателя Владимира Галактионовича Короленко, это был «в высшей степени честный и справедливый человек, хотя и грубоватый».

Из хроники пребывания А. П. Чехова на Сахалине, представленной в книге «Быть может, пригодятся и мои цифры…» (книга с материалами сахалинской переписи А.П. Чехова впервые вышла в Южно-Сахалинске лишь в 2005 году):

«12 июля [1890 г.] Утром Чехов нанес визит начальнику острова генералу В.О. Кононовичу.

19 июля. Присутствовал на центральной площади поста Александровского, где встречали Приамурского генерал-губернатора А.Н. Корфа.

20–21 июля. Ездил в Тымовский округ в составе делегации во главе с бароном Корфом.

22 июля. Чехов находился с официальным визитом у губернатора В.О. Кононовича, где беседовал с А. Н. Корфом. Корф дал Чехову разрешение на посещение тюрем, но не разрешил общаться с политическими ссыльными. В тот же день Чехов был на торжественном обеде в доме Кононовича в честь приезда Корфа, познакомился со многими сахалинскими чиновниками из администрации острова.

24–30 июля. Чехов продолжал исследовать пост Александровский и его ближайшие окрестности: Корсаковское, Ново-Михайловское. В Корсаковском его сопровождал каторжный Кисляков. Вёл дневник. В типографии полицейского управления поста Александровского для Чехова отпечатали бланки опросных листов для проведения переписи населения Сахалина.

30 июля. Чехов получил удостоверение на посещение тюрем и поселений, подписанное начальником о. Сахалин В.О. Кононовичем».

 

Берега Сахалина. Из собрания А.П. Чехова

Так начиналась работа. Десять тысяч переписных карточек заполнили «респонденты» – острожники и охранники, ссыльные, местные народы (гиляки, айно, якуты, тунгусы) во время его пребывания на острове Сахалин – рукой Чехова.

«Каторжный – ваш брат, а мой сын. Обманывая казну, вы этим самым наносите вред вашему брату и моему сыну» – внушал Кононович тем, кто служил рядом с ним. Он позволял каторжанам жить вне тюрьмы, просто «по-человечности», разрешил принимать больных инородцев в окружной лазарет и содержать их там на счёт казны, запретил отдавать ссыльнокаторжных, как мужчин, так и женщин, в прислугу к чиновникам.

 

В.О. Кононович

Вернувшись в Москву с Сахалина, Чехов отправил по просьбе Кононовича учебные программы для училищ и книги для школ Сахалина.

«Сахалинский генерал Кононович интеллигентный и порядочный человек»» – этот вывод Чехов сделал ещё на Сахалине (из письма Суворину, 11 сентября 1890 г.).

Злоупотреблять служебным положением чиновники Сахалина при Кононовиче меньше не стали. И он был вызван для следствия в Петербург. В.О. Кононович был признан невиновным в растратах и хищениях, то есть в «преступлениях по должности», но, – как человек Чести, – подал в отставку (1893 г.).

Внук Владимира Осиповича рассказывал, что дед к тому времени уже давно серьёзно подумывал отказаться от службы и всех привилегий, приобрести землю на берегу Амура и жить своим трудом. Жена убедила его этого не делать, ради будущего детей, коих было четверо – два сына и две дочери.

…Младший сын Владимира Осиповича – герой Русско-японской войны, Георгиевский кавалер Андрей Владимирович Кононович – погиб на германском фронте в 1915 году. Старший сын – Иосиф (Осип) Владимирович (отец капитана дальнего плавания Георгия Кононовича), офицер артиллерии, а затем – юрист, был расстрелян в 1932 году без суда и объявления приговора. Дочери В.О. Кононовича – Екатерина и Софья – сгинули без следа в эмиграции…

ГУТАН

Повидав на Сахалине «всё, кроме смертной казни», Чехов отправился в обратный путь.

«…Сахалин представляется мне целым адом. Два месяца я работал напряженно, не щадя живота, в третьем же месяце стал изнемогать от помянутой горечи, скуки и от мысли, что из Владивостока на Сахалин идет холера и что я таким образом рискую прозимовать на каторге. Но, слава небесам, холера прекратилась, и 13 октября пароход увёз меня из Сахалина» – писал А.П. Чехов издателю А.С. Суворину (9 декабря 1890 г.).

13 октября Чехов прибыл на пароход Добровольного флота «Петербург», который стоял на рейде Корсаковского поста. Пароход следовал в Одессу – через Сингапур и Цейлон.

 

Пароход «Петербург»

Командиром парохода «Петербург» был капитан 2-го ранга Рудольф Егорович Гутан.

Р.Е. Гутан родился в 1848 году в семье на­двор­но­го со­вет­ни­ка доктора Его­ра Фё­до­ро­вича Гутана. Учился в Ре­вель­ской гу­берн­ской гимназии Эст­лянд­ской гу­бер­нии. Окончив в 1869 году Морское училище в Петербурге, совершил кругосветное плавание на корвете «Баян» (1876 – 1878 гг.). В начале 1880-х Рудольф Егорович служил в Черноморском флоте, а в 1884 году был переведён на Добровольный флот.

 

Р.Е. Гутан

В 1888 году, командуя пароходом «Петербург», перевозившим ссыльных на сахалинскую каторгу, он организовал спасение в Красном море французского транспорта «Colombo», за что был награждён французским правительством орденом Почётного легиона.

Младший брат писателя Михаил Чехов на страницах своих воспоминаний «Вокруг Чехова» писал, что капитан Гутан во время сильнейшего тайфуна в Южно-Китайском море, когда пароход «кренило на 45 градусов», посоветовал Чехову «держать наготове свой револьвер [Smith & Wesson], чтобы успеть покончить с собой, когда пароход пойдёт ко дну». Внук капитана Александр Сергеевич Гутан, живущий в Петербурге, считает это «морским розыгрышем».

 

На палубе «Петербурга». Р.Е. Гутан (в первом ряду второй слева)

… Рудольф Егорович Гутан скончался на руках у жены в марте 1894 года в Хелуане под Ка­и­ром – его сгубил ту­бер­ку­лё­з, лечение в Египте не помогло.

Два сына Р.Е. Гутана, Александр и Николай, окончив Морской кадетский корпус, продолжили морскую династию. Братья прошли всю Великую войну: Александр – старший артиллерийский офицер на «Цесаревиче», а Николай – штурманский офицер эскадренного броненосца «Ростислав».

Александр погиб в 1919 году, будучи командующим 1-м дивизионом Обь-Иртышской речной боевой флотилии, входившей в состав Вооруженных сил Всероссийского правительства А.В. Колчака. Произошло это на реке Тавда (он попал в плен и был, вероятно, расстрелян). Николай покинул Отечество с Русской эскадрой в 1920-м и оказался с матерью и сестрой Ольгой в Бизерте, умер там же в 1943 го­ду.

Сер­гей – млад­ший из сыновей Р.Е. Гу­та­на – стал ар­хи­тек­то­ром. Он чудом спасся в Ленинграде от ареста в 1937-м (сбежал на ра­бо­ту в Су­ху­ми). Во время блокады Ленинграда был в эва­ку­а­ции с Ки­ров­ским за­во­дом в Челябинске, где работал над со­зда­ни­ем тан­ка «Иосиф Ста­лин».

Его сын, Александр Сергеевич Гутан, стал строителем. От отца он унаследовал поэтический дар (а скоро увидит свет и его книга-исследование о судьбе семьи и деда по материнской линии – адмирала А.А. Эбергарда).

                                           Это ты меня вёл, ты разматывал жизнь,
                                           Ты блистал, погибал, прятал мёртвых испуг,
                                           Ты мне небо дарил, синью звал: «Продержись!..» –
                                           Петербург, Петроград, Ленинград, Петербург.

Как бы понял эти строки внука капитан Рудольф Егорович Гутан…

Иногда пишут, что капитаном «Петербурга» был лейтенант Шишмарёв.

Константин Иванович Шишмарёв (26 марта 1858 – март 1932) состоял в Доброфлоте с 1886 по 1908 гг., на «Петербурге» – с мая 1886 г., в январе 1891 г. был переведён на пароход «Москва», в 1896–1905 гг. – на пароходе «Воронеж».

 

К.И. Шишмарёв. 1904 год

Антон Павлович подарил лейтенанту Шишмарёву, 3-му помощнику капитана, книгу «Хмурые люди», вышедшую в начале 1890 года с посвящением П.И. Чайковскому. («Рассказы эти скучны и нудны, как осень, однообразны по тону…» – писал Антон Павлович любимому композитору, создавшему уникальный музыкальный язык на все времена года).

На книге, подаренной Шишмарёву, Чехов оставил лапидарную надпись: «Мичман от литературы». Константин Иванович ответил письмом со стихами (вероятно, 1891 год):

                                                      Книжка перлами полна,
                                                      Ярки все фигуры,
                                                      Мило, просто, мысль ясна…
                                                      Прелесть эти мичмана
                                                      От литературы.

(РГБ, ф. 331, оп.63, д. 32)

…Во время Русско-японской войны (1904–1905 гг.) пароход Добровольного флота «Воронеж» под командованием капитана 2-го ранга К.И. Шишмарёва был передан в распоряжение Морского ведомства для выполнения транспортных функций. 3 ноября 1905 года на нём вернулся в Россию из японского плена, чтобы принять на себя весь гнев общества за поражение в войне, адмирал З.П. Рожественский.

 

Пароход «Воронеж»

Во время Великой войны К.И. Шишмарёв, ранее «произведённый в капитаны 1-го ранга с увольнением от службы по домашним обстоятельствам с мундиром и половинной пенсией по последнему чину» (21 марта 1908), был вновь определён в службу с зачислением во 2-й Балтийский флотский экипаж, затем был переведён в Черноморский флот, где воевал на транспорте №25 «Евфрат» (до 1916). Начальник 1-го Отряда Транспортной флотилии Чёрного моря капитан 1-го ранга князь С.А. Ширинский-Шихматов отмечал в характеристике Шишмарёва: «Прекрасный характер: мягкий, не решительный, но при надобности настойчивый… Хороший капитан, пригоден для дальнейшей службы на транспортах и береговых учреждениях» (25 сентября 1915 г.).

В должности на «Евфрате» К.И. Шишмарев оставался минимум до 1 января 1917 года.

                                                                   ГЛИНКА

Одним из спутников Чехова на пароходе «Петербург» оказался 21-летний мичман Григорий Глинка. Он был блестящим знатоком языков, что весьма пригодилось во время не лёгкого плавания.

Отец Григория, Николай Дмитриевич Глинка-Маврин (1838 – 1884 гг.) был дипломат, секретарь русских миссий в Пекине и Берне, генеральный консул во Франкфурте-на-Майне. Он умер, будучи в разводе с женой, когда сыну исполнилось пятнадцать лет.

Мать Григория, баронесса Варвара Ивановна Икскуль фон Гильденбандт (1850 – 20 февраля 1928 гг.), играла заметную роль в высшем петербургском обществе и в русском общественном движении, пробовала себя на литературном поприще. Она была меценаткой и членом многих обществ, в том числе «Морского благотворительного общества».

 

В.И. Икскуль фон Гильденбандт (справа) в Общине сестёр милосердия им. М.П. Кауфмана. 1904–1905 гг.

Ироничный Антон Павлович дал баронессе прозвище «Выхухоль». Готовясь к поездке на Сахалин, Чехов понимал, что даже попасть на остров каторги сложно, и на свою известность не рассчитывал. Он хотел заручиться поддержкой начальника Главного тюремного управления М.Н. Галкина-Враского. Помочь ему взялась Варвара Ивановна, она писала главному тюремщику страны, прося принять «одного из наших самых талантливых литераторов – если не самого талантливого в настоящее время». Встреча состоялась, но обещания на деле оказались только словами. «Ни Галкин, ни баронесса Выхухоль, ни другие гении, к которым я имел глупость обращаться за помощью, никакой помощи мне не оказали; пришлось действовать на собственный страх» (А.П. Чехов – А.С. Суворину, 11 ноября 1890 г.).

…Гриша Глинка Антону Павловичу понравился. В письме к Суворину он называет его «чистым и честным мальчиком».

Григорий Николаевич Глинка (11 июля 1869 – до 19 мая 1923 гг.) выпускник Морского кадетского корпуса, гардемарин (23 января 1890). Плавал на фрегате «Рюрик» (1886), корвете «Боярин» (1887), лодке «Черноморец» (1889), крейсере «Адмирал Корнилов» (1889–10 февраля 1890).

На Дальнем Востоке он находился в распоряжении начальника Эскадры Тихого Океана «для теоретического и практического испытания» на чин мичмана. В апреле 1890 года Григорий Глинка, пройдя службу на крейсере «Адмирал Нахимов», получил отличную характеристику: «…высоконравственный, с отличным характером, умевший заслужить в обществе кают-компаний судов, на которых плавал, самые лучшие отзывы… вообще выказывал любовь к морскому делу». С 19 сентября 1890 года – мичман.

 

Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов». 1890 год

…В приподнятом настроении, должно быть, Григорий Глинка возвращался с Дальнего Востока, готовился к встрече с матерью, которую обожал.

Пополнив запасы пресной воды и провианта в Гонконге и Сингапуре, «Петербург» прибыл на Цейлон. Здесь в Коломбо в «Гранд ориентал отель», где ныне открыта мемориальная комната Чехова, писатель «зачал» рассказ «Гусев» о смерти и похоронах в море. Сюжет не был выдуманным. «По пути в Сингапур бросили в море двух покойников, – писал А.П. Чехов Суворину (9 декабря 1890 г.). – Когда глядишь, как мёртвый человек, завороченный в парусину, летит, кувыркаясь, в воду, и когда вспоминаешь, что до дна несколько вёрст, то становится страшно и почему-то начинает казаться, что сам умрёшь и будешь брошен в море».

В сопровождении Глинки (капитан Гутан распорядился о том, чтобы мичман находился на острове при писателе) Чехов совершил путешествие в Канди, где познакомился с последней столицей сингальских королей, буддийскими памятниками, и главным из них – Далада Милигава, храмом священного зуба Будды.

«Петербург» покинул Цейлон 18 ноября. Сохранился фотоснимок, запечатлевший Чехова и Глинку на Цейлоне с мангустами на руках. На память о своем пребывании там Чехов привёз в Россию двух зверьков (один оказался не мангустом, а пальмовой кошкой), и его многочисленные родственники недоумевали: зачем? А не подбил ли Антона Павловича на покупку «истребителей змей» мичман Гриша? В нём, вероятно, было ещё много юношеского и наивного…

 

Г.Н. Глинка и А.П. Чехов на борту «Петербурга». Октябрь–ноябрь 1890 года

Добравшись из Одессы до Москвы, Чехов не расстался с соплавателями: Григорий Глинка и миссионер иеромонах Ираклий, бурят по национальности, стали на некоторое время гостями писателя.

…А.П. Чехов затем бывал в литературно-художественном салоне баронессы В.И. Икскуль в Петербурге – в её доме у Аларчина моста. Варвара Ивановна не раз обращалась к нему с просьбами: «выступить в качестве чтеца» на вечере в пользу Высших женских курсов, дать разрешение на публикацию рассказа «Ванька» (в 1891 году, овдовев, баронесса начала издавать в Петербурге дешёвые книги для народного чтения), оставить билеты на премьеру «Чайки».

После 1917 года В.И. Икскуль испытала аресты и тюрьмы. Когда-то она покровительствовала молодому Горькому, а в 1920 году он приютил её в Доме искусств на Невском проспекте (по соседству жил Н.С. Гумилёв), и хлопотал, правда, безуспешно, о её выезде из страны. Через какое-то время, похоронив старшего сына Ивана, кавалергарда, умершего от тяжелой пневмонии, осложнённой голодом, Варвара Ивановна приняла решение бежать из Петрограда…

Художнику М.В. Нестерову, писавшему о В.И. Икскуль в своих мемуарах (опубл в кн.: «Давние дни. Встречи и воспоминания», 1959), её младший сын, «моряк Гриша», запомнился «довольно хилым молодым человеком» и «слабосильным приятным бездельником».

Григорий Николаевич Глинка страдал пороком сердца. В последние годы морской службы он плавал на корвете «Рында» (1891), крейсерах «Адмирал Нахимов» (1893) и «Память Азова» (1894). В 1896 году он вынужден был выйти в запас, через год был признан неспособным к службе. В 1899 году перенёс тяжёлую форму натуральной оспы, что неблагоприятно повлияло на общее состояние его здоровья. 31 мая 1904 года Г.Н. Глинка был уволен от службы.

Григорий Глинка был женат на Софье Васильевне Тарновской (1876 – 1919 гг.) и жил в Киеве. Софья была дочерью богатого коллекционера и мецената Василия Васильевича Тарновского-младшего (1837 – 1899 гг.). Во время Великой войны Софья Васильевна заведовала военным лазаретом в здании киевской 2-й гимназии. Софья Васильевна и Григорий Николаевич воспитывали племянницу Татьяну Тарновскую (в первом замужестве – жена сценариста Алексея Каплера).

Григорий Глинка потерял жену в 1919 году, ей было всего 43 года. «Составили списки буржуев, которых нужно репрессировать, и Софья Васильевна попала в число этих буржуев. Где-то на окраине [Киева] сняли квартиру и там скрывались. Софья Васильевна не перенесла этого перехода к жизни изгоев и умерла» – так рассказал о гибели С.В. Тарновской-Глинки внук её племянницы А.А. Каплер.

…Зимой 1922 года баронесса Икскуль бежала из Петрограда в Финляндию. История её бегства напоминает чудесное спасение другой баронессы – Марии Дмитриевны Врангель (см. книгу: «Бароны Врангели. Воспоминания», СПб., 2006). Через Ригу и Берлин Варвара Ивановна перебралась в Париж, где её уже ждал сын Григорий.

В.И. Икскуль умерла в Париже от воспаления лёгких, пережив и младшего сына. На смерть этой удивительной женщины отозвались русские эмигранты, знавшие её ещё по Петербургу: Дмитрий Философов, Павел Милюков, Екатерина Кускова.

«...В доме этой красивой (портрет ея работы Репина находится в Третьяковской галереи) и умной женщины собирались министры, писатели, художники и политики, – писала в некрологе Екатерина Кускова. – Благодаря личному ходатайству В[арвары] И[вановны] император Александр III, вопреки желанию министра народн[ого] просв[ещения] Делянова, разрешил открытие Бестужевских женских курсов. Трудами В[арвары] И[вановны] создан интернат медицинских курсов. Пользуясь своими связями В[арвара] И[вановна] никогда не отказывала в ходатайствах за литераторов, учёных и студентов, подвергшихся политическим преследованиям. Популярность В[арвары] И[вановны] среди русской интеллигенции была необычайна. В[арвара] И[вановна] принимала деятельное участие в борьбе с голодом, создала Кауфманскую общину сестёр милосердия, работала с отрядом сестёр в Болгарии во время Балканской войны, а за время Великой войны за свою деятельность в Красном Кресте получила от генерала [А.М.] Каледина Георгиевский крест – В[арвара] И[вановна] перевязывала раненых под неприятельским огнём. Она была не чужда и литературы, сотрудничала в “Русском Богатстве”, и перевела Достоевского на французский язык». (Руль [Берлин]. – 1928. – 23 февр.).

В.И. Икскуль похоронена на кладбище Батиньоль в Париже. И как не вспомнить, думая о её судьбе, судьбе двух сыновей Варвары Ивановны, стихи Поля Верлена (он упокоен там же):

                                                Вот отсюда нас ангельской трубою
                                                Вызовут в свой час, чтобы наконец
                                                Жить нам, полно жить жизнью мировою…

(пер. Г. Шенгели)

                                                         ЛЕЙТЕНАНТ АЗАРЬЕВ

Михаил Чехов в своих воспоминаниях утверждал, что поездка на Сахалин Антоном Павловичем была «задумана совершенно случайно».

Согласиться с этими заявлением не возможно.

И сестра писателя Мария Павловна, и её подруга Лидия Стахиевна (Лика) Мизинова по просьбе Чехова перед его поездкой на Сахалин собирали для него аналитический материал о положении дел на острове, делали по просьбе Антона Павловича выписки из необходимых ему источников в библиотеках, писателю помогали и этом важном деле и другие друзья.

Перед расставанием Чехов шутливо подписал Лике свою фотографию: «Добрейшему созданию, от которого я бегу на Сахалин…» Девушка была влюблена в Чехова, а он, похоже, к этому не был готов.

После возвращения с Сахалина, побывав в Европе, летом 1891 года Чехов поселился на лето в Калужской губернии в Богимово – в «заброшенной поэтической усадьбе» Былим-Колосовских. Здесь Антон Павлович написал повесть «Дуэль», рассказ «Бабы», занимался обработкой сахалинских путевых заметок. Из Богимово Антон Павлович отправил Лидии Стахиевне Мизиновой письмо с фотографией, на которой сделал надпись «Лиде от Пети». 

«Дорогая Лида!
К чему упрёки?
Посылаю тебе свою рожу. Завтра увидимся. Не забывай своего
Петьку. Целую 1000 раз!!!
Купил рассказы Чехова: что за прелесть! Купи и ты.
Кланяйся Маше Чеховой.
Какая ты душка!» (Июнь–июль 1891 г.).

Многие годы не удавалось атрибутировать фотографию «Пети». Лишь дотошный военно-морской историк Владимир Викторович Лобыцын (светлая ему память!) смог сделать это, подключив к экспертизе криминалистов из ВНИИ МВД: на фотографии, присланной Лике Мизиновой, Николай Николаевич Азарьев.  

Фотография Н.Н. Азарьева, присланная Лике Мизиновой А.П. Чеховым

Н.Н. Азарьев 1-й родился 2 июля 1868 году в семье лейтенанта Ревельского флотского полуэкипажа Николая Никаноровича Азарьева; мать – Мария Эрнестовна Азарьева, лютеранского исповедания. Крещён в Ревельской Портовой Симеоновской церкви (24 августа 1868).

Николай Азарьев окончил Морское училище 30 августа 1887 г., 22 сентября 1888 г. был произведён в мичманы. За отличную учёбу награжден премией им. адмирала Н.К. Краббе.

В.В. Лобыцын предполагал, что фотографию Николая Азарьева вместе с письмом отправила писателю Софья Карловна Гертнер, работавшая в газете «Новое время»: в январе 1891 года она просила Антона Павловича помочь племяннику-мичману, служившему на фрегате «Минин», в выполнении плавательного ценза, т.к. тот «за смертью отца никого не имеет, кто бы о нём похлопотал». Действительно, на момент поступления Николая Азарьева в Морское училище в ноябре 1882 года за него хлопотала мать – уже вдова отставного капитана 2-го ранга (Николай Никанорович умер 28 октября 1882 года).

 

Фрегат «Минин»

Предположение В.В. Лобыцына ставит под сомнение создатель и многолетний директор Алексинского художественно-краеведческого музея, краевед Александр Сергеевич Попов: сомнительно, что Чехов, спустя четыре месяца после получения письма от С.К. Гертнер, после поездки по Европе, берёт с собой на лето в Богимово фотографию незнакомого ему человека. Зачем она ему на даче – в чужом доме?

Быть может, фотографию Чехов позаимствовал в Богимово в доме Е.Д. Былим-Колосовского, у которого летом 1891 года снимал второй этаж усадебного дома?

Евгений Дмитриевич Былим-Колосовский был сыном отставного флота капитан-лейтенанта Дмитрия Васильевича Былим-Колосовского, а Н.Н. Азарьев, по некоторым сведениям, состоял в родстве с этой известной на флоте фамилией. Подтверждение этому факту пока не найдено.

…Помог ли писатель Чехов Николаю Азарьеву неизвестно, но жизнь мичмана изменилась. В 1892 году Николай Николаевич был переведён с Балтики в Сибирский флотский экипаж, где принял участие в гидрографических работах на Тихом океане. Именем Н.Н. Азарьева названы два мыса в Японском море в заливе Петра Великого (Уссурийский залив и полуостров Гамова).

 

Н.Н. Азарьев 1-й

17 апреля 1894 года Николай Азарьев был произведён в лейтенанты. 2 июля 1896 года был зачислен в штурманские офицеры 1-го разряда.

В 1895–1900 гг. Азарьев плавал на многих кораблях и в различных должностях (вахтенный начальник на миноносце «Уссури», канонерской лодке «Бобр», старший штурманский офицер канонерской лодки «Кореец», транспорта «Камчадал», парохода «Силач», канонерской лодки «Манджур»).

С 1900 года Н.Н. Азарьев практически непрерывно находится в Порт-Артуре, командовал миноносцами № 205, 208 и 207 в составе подвижной минной обороны Порт-Артура, выполнял обязанности старшего штурманского офицера эскадренного броненосца «Наварин» (1900–1901) в период военных действий в Китае. В последующие два года находился на штабных должностях. Флаг-офицер Командующего Отдельного отряда судов возвращавшихся из Тихого океана (1901–1902), на эскадренном броненосце «Победа» (1902–1903).

Некоторое время Азарьев находился на Балтийском флоте. 23 июня 1903 года Н.Н. Азарьев был назначен старшим флаг-офицером Штаба Начальника Эскадры Тихого океана (1903–1904). Принимал участие в обороне Порт-Артура.

После гибели вице-адмирала С.О. Макарова Азарьев стал флагманским штурманом 1-й Тихоокеанской Эскадры в штабе контр-адмирала В.К. Витгефта.

Награждён: Серебряной медалью в память Царя Императора Александра III (1896), Св. Анны 3 ст. (14 сентября 1899), Св. Станислава 2 ст. (6 декабря 1903), Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом (14 марта 1904), Золотой саблей с надписью «За храбрость» (15 июля 1904). Иностранные награды: ордена – Французский Почётного Легиона и Итальянский Короны 3 ст. (1902).    (Список лейтенантов и мичманов : ч. II. – СПб., 1904. – 2 янв. – С. 156 –157. – 2 июля. – С. 71–72).

«СЧАСТЛИВЫЙ АВЕЛАН»

В 1893 году, работая уже над корректурой «Острова Сахалин», А.П. Чехов снискал прозвище «счастливый Авелан».

В тот год контр-адмирал Ф.К. Авелан (1839 – 1916 гг.) и его Эскадра, удостоились пышных чествований в Тулоне – по случаю заключения франко-русского союза.

 

Русская эскадра в Тулоне. Октябрь 1893 года

И Чехов в то время купался в лучах славы: отдельные главы его книги были опубликованы в журнале «Русская мысль» и взбудоражили общественное сознание, произведя сильное впечатление на читателей.

«Я <….> прожил две недели в каком-то чаду, – писал Чехов издателю Суворину 11 ноября 1893 года. – Оттого, что жизнь моя в Москве состояла из сплошного ряда пиршеств и новых знакомств, меня прозвали Авеланом».

К слову сказать, острые на язык моряки, успех дипломатической миссии контр-адмирала Фёдора Карловича Авелана в Тулоне, впоследствии обыграли:

«Когда решено было отправить русскую эскадру в Тулон, Император Александр III потребовал у морского министра представить Ему список всех адмиралов, говорящих по-французски. Затем Он приказал отметить синим карандашом фамилии тех, которые хорошо говорят по-французски, а красным – тех, которые говорят плохо. Когда список был представлен, Император попросил министра указать ему того из адмиралов, который говорил хуже всех на этом языке. Министр указал на адмирала Авелана, который и был назначен во главе эскадры. “Чтобы он говорил, как можно меньше”, – заметил Император»…

 

Ф.К. Авелан

Это воспоминание обнаружила на страницах «Морского журнала» (1938. №125), издававшегося в эмиграции в Праге лейтенантом флота М.С. Стахевичем.

По сообщению историка А.Ю. Емелина, «успех дипломатической миссии контр-адмирала Авелана обыграли не “острые на язык моряки”, а высший свет, у Стахевича – просто пересказ того, что было написано в дневниках жены генерала Е.В. Богдановича, хозяйки модного светского салона».

И всё же: «На многочисленных застольях во время пребывания в Париже тосты адмирала – за здоровье президента республики, за процветание и славу Франции, за армию, флот и их доблестных руководителей – крайне лаконичны; больше говорили сопровождавшие адмирала офицеры эскадры, дипломаты, посол в Париже А.П. Моренгейм, который иногда дополнял тосты Авелана» (Рыбачёнок И.С. Русско-французский союз в тостах // Россия и Франция XVIII–XX века. Вып. 2. М., 1998. С. 178–184).

Но адмирал разговорился!

«На тринадцатый день визита на завтраке в префектуре Лиона адмирал Авелан ответил на тост президента генерального совета Буффье так: “Господа, чувства мешают мне говорить, тем не менее я желаю здоровья всей Франции; по русскому обычаю: Ура! Дважды Ура!! Трижды Ура!!! Миллион раз Ура!”

На следующий день в Марселе, отвечая на приветствие мэра города Флэсьера, адмирал Авелан поднял тост за здоровье президента республики, за величие и процветание Марселя, жемчужины Средиземноморья, за его моряков, жителей и женщин!

В одном из тостов, произнесённых в Париже, адмирал Авелан подчеркнул, что горд доверием Государя Императора, поручившего ему возглавить русскую средиземноморскую эскадру. Надо отдать должное бравому адмиралу – он оправдал высочайшее доверие, поскольку от него никто ничего не узнал о содержании русско-французских договоренностей. Да и сам он ничего о них не знал» (Рыбачёнок И.С. Там же).

Сюжет достойный пера Чехова!

Военно-морской историк профессор С.П. Сирый подсчитал: адмирал Ф.К. Авелан пробыл на палубе кораблей (в том числе и на мостике), 16 лет и 1 месяц, из них наибольшее количество дней выпадает на время, когда он был в звании капитан-лейтенанта.

****

Чехов очень строго относился ко многим своим произведениям, и не считал нужным включать некоторые из них в собрание сочинений, но «Остров Сахалин» считал трудом академическим.

После выхода книги «Остров Сахалин», правительство было вынуждено назначить комиссию для расследования положения ссыльнокаторжных на острове. На Сахалин зачастили официальные лица, в том числе и начальник Главного тюремного управления М.Н. Галкин-Враскин, не пожелавший помочь Чехову. Были внесены изменения в закон о браках ссыльных, казна стала раскошеливаться на содержание детских приютов, а в 1899 году была отменена вечная ссылка и пожизненная каторга, в 1903 году – битьё плетьми и бритьё голов.

«И я рад, что в моём беллетристическом гардеробе будет висеть и сей жёсткий арестантский халат» – Антон Павлович имел все основания уважать себя.

…А.П. Чехов умер 2 июля 1904 года. Он не дожил до сдачи Порт-Артура и подписания позорного Портсмутского мира, по которому Япония захватила Корею, Маньчжурию и южную часть Сахалина.

28 июля 1904 года на эскадренном броненосце «Цесаревич» в Жёлтом море принял смерть в бою с японской эскадрой при попытке прорыва из Порт-Артура во Владивосток Николай Николаевич Азарьев 1-й (оторвана голова).

 

Броненосец «Цесаревич» в Порт-Артуре». 1904 год

Адмирал (с 1905) Ф.К. Авелан, в 1903–1905 гг. управляющий Морским министерством, вице-председатель Адмиралтейств-совета, был уволен от должности после поражения русского флота при Цусиме. Он оставался почётным членом конференции Николаевской морской академии, а 11 октября 1914 года стал членом Государственного совета. И умер, оставаясь на службе, в 1916 году. Похоронен на Смоленском лютеранском кладбище.

Генерал-майор Владимир Осипович Кононович тоже скончался в Петрограде, в 1917 году, в возрасте почти восьмидесяти лет. Его могила не сохранилась.

В эмиграции умерли К.И. Шишмарёв (Нови-Сад, Сербия, Югославия) и Г.Н. Глинка (Франция). Места их захоронений точно неизвестны.

Пару лет назад в школьную программу по русской литературе был официально включён роман А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Быть может, стоит вспомнить и о чеховском громком протесте против насилия над людьми – и включить «Остров Сахалин» в школьную программу?

«…В места, подобные Сахалину, – писал А.П. Чехов А.С. Суворину (9 марта 1890 г.), – мы должны ездить на поклонение, как турки ездят в Мекку, а моряки и тюрьмоведы должны глядеть на Сахалин, как военные на Севастополь… мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали сифилисом, развращали, размножали преступников и всё это сваливали на тюремных красноносых смотрителей»…

ТАТЬЯНА АКУЛОВА-КОНЕЦКАЯ