Конкурс задуман с целью поддержать интерес тихвинцев к истории родного края, его литературной жизни. В ходе конкурса выявляются новые имена среди тихвинских авторов, и, конечно, у местных литераторов появляется стимул для повышения художественного уровня произведений. Участником конкурса может стать любой человек, проживший значительную часть своей жизни в Тихвине или Тихвинском районе.

Конкурсные материалы распределяются по 2-м секциям (взрослая и детская) и 3-м номинациям (проза, поэзия, публицистика). Жюри рассматривает произведения конкурсантов анонимно – каждой работе присваивается определенный код, под которым произведение и проходит процесс оценки, а фамилии участников членам жюри становятся известными только после подведения итогов конкурса.

14 ноября 2015 года уже в четырнадцатый раз собрались участники конкурса (в этом году жюри рассматривало 119 работ) и на торжественном вечере в районном Доме культуры были объявлены победители «Арсиса».

На церемонии были вручены подарки победителям в номинациях, учреждённых членом жюри этого года, ген. директором Морского литературно-художественного фонда имени Виктора Конецкого Т.В.Акуловой-Конецкой: «За правдивость» отмечен Юрий Матвеевич Сосновский (рассказ «Сталинские помойки»); «За верность Русскому Северу» отмечена Римма Ивановна Куликова (очерк «Приказано падать в залив»), а так же в номинациях «Память войны» и «Будь моряком!» – отмечены школьники тихвинских школ, самые юные участники литературного конкурса «Арсис» – Анастасия Топольницкая, Ксения Захарова и Никита Дубов.

Инициатор, организатор и ведущая литературного конкурса «Арсис» краевед А.А.Титова (ЦРБ им. И.П.Мордвинова).

ПАМЯТЬ ВОЙНЫ

НАСТЯ ТОПОЛЬНИЦКАЯ                                                                                                             

8 лет

КАК МОЯ БАБУШКА ПОМОГЛА ПОБЕДИТЬ ВОЙНУ

Мою прабабушку звали Тамара Алексеевна (фамилия бабушки Михайлушкина, а потом Сурикова).

Однажды я была у неё в гостях, и мы стали разговаривать о войне.

– Что вы делали, бабушка, когда началась война?

– В июне 1941 года я окончила семь классов. К нам приехал двоюродный брат из Гатчины, Романов Павел, и 22 июня мы, дети и взрослые, на двух лодках отправились на пикник. Поплыли мы в сторону деревни Лазаревичи. Мужчины сделали лески для рыбы, пристроили к лодкам и, пока ехали, поймали щук. Место на берегу выбрали красивое – вокруг полянки росло много цветов, кусты смороды, черёмуха. Мужчины соорудили костёр и сразу же стали готовить уху.

Мы купались (мальчики и девочки отдельно) и бегали, а взрослые разговаривали на разные темы. И вдруг начали гудеть проходившие поезда – станция была недалеко. Мужчины забеспокоились – гудки были тревожные. Мы быстро собрались и поехали обратно. А когда возвращались, навстречу на лодке везли повестки моим братьям и сказали, что началась война.

– Вам было не страшно, когда началась война?

– Страшно. Особенно когда налетала вражеская авиация. Я работала на лесхимзаводе, и меня директор перевёл к телефону – объявлять воздушную тревогу (налёт немецкой авиации). Делалось это так: местная ПВО…

– А что это такое?

– Это противовоздушная служба обороны, от самолётов – поняла?

– Да.

– ПВО сообщала о налете самолётов на город, и я шла в котельную к кочегару, и та гудела, объявляя городу воздушную тревогу, чтобы все знали, что налёт. Так же объявлялся отбой воздушной тревоги.

– А что вам, бабушка, особенно запомнилось о войне?

– Помню всё, как вчера. Такое, Настенька, не забыть… Как-то под вечер к нам пришли военные. Мы с сестрой лежали на русской печке, были удивлены, что некоторые из них переговаривались на немецком языке.

– А вы откуда знали, что на немецком?

– В школе нас учила немка, хорошо учила. …Мама у них спросила, что нам делать. Они сказали, что действующая армия население не трогает, а за войска СС – не ручаются. Все они были одеты в форму командиров, так мы и не знаем, кто были эти люди. Они ушли. Отец вышел на улицу и увидел, что идёт лошадь, он её накормил. Потом кое-что сложили на телегу… Это было 8 ноября 1941 года. Поехали в сторону Фишевой горы. Когда мы ехали, наши солдаты шли и говорили, что немцы в Тихвине… Никогда, Настенька, не забуду бомбёжку в октябре месяце, когда погибло очень много людей. На станции скопились эшелоны: везли раненых военных, эвакуированных из Ленинграда, солдат на фронт, цистерны с горючим. Всё это было взорвано немецкой авиацией. Окна нашего дома с боковой части выходили на сторону вокзала, до него больше километра, и волной от взрыва выбило раму, а маленького племянника унесло с рамой к двери… Все похоронены на старом кладбище, видела памятник ленинградским детям?

 

Памятник ленинградским детям, погибшим в 1941 году, на Тихвинском городском кладбище. Фотографии А.А. Титовой

– Да, я туда кладу конфеты, когда хожу. Там много игрушек… Бабушка, а когда вы вернулись? Куда делись дома?

– Как только освободили город, так сразу поехали обратно. Приехали, наших домов нет – сгорели, стояли только капуста, бочки сгорели, а капуста осталась. Ещё осталась баня, где мылись наши солдаты. Сгорели на нашей улице дома самые хорошие: двухэтажные Колобовых, Егоровых, Соловьёвых, Служителевых, Дудкиных, два дома Михайлушкиных, Игнатьевых, Кушечкиных, Ермолиных, Городничевых и другие, но когда я сейчас иду по улице, эти дома и люди эти стоят перед глазами… Папа стал перестраивать баню на небольшой домик. Он сделал кое-что: печь поднял и уже делал крышу, доски мы брали с окопов – ездили и отрывали. Таким образом, отец строил дом, но не доделал его – умер с расстройства. За один месяц войны мы потеряли всё.

– А убитых видели?

– Нас, подростков, отправляли подбирать убитых наших солдат и закапывать их. Мальчики проверяли карманы – искали чёрные трубочки, где было написано, кто и откуда умерший, и сдавали их в военкомат. Мы боялись это делать, но носили погибших на носилках в яму и закапывали их… За Ленинградской улицей было танковое сражение, и были подбиты танки – это где стоит памятник. Наши мальчики лазили по танкам и взрывались. Мы ходили в лес за ягодами, грибами с Морозовой Машей, там были окопы, и тоже видели убитых – жутко было.

Бабушки уже нет, а когда я держу её медаль за Трудовую доблесть, то горжусь, что моя бабушка помогла победить войну.

 

Танк. Надпись на постаменте: «С этого рубежа начался разгром немецко-фашистских войск под Тихвином в декабре 1941 года». Памятник защитникам Тихвина у въезда в город. Фотография 2015 года, ноябрь

КСЕНИЯ ЗАХАРОВА

15 лет

КУКЛА

(Рассказ моей бабушки)

Мне было пять лет отроду, когда по радио объявили: «22 июня 1941 года в 4 часа утра немецко-фашистские захватчики напали на Советский Союз»… Я не понимала всей серьёзности и ужаса войны, я не обронила ни единой слезинки, только испугалась, что папа вновь уйдет на фронт. Это была четвертая и последняя война, в которой он участвовал. Мамина душа кричала от боли, слёзы заливали её лицо, а руки тряслись от страха. Старшие сёстры Аннушка, Тонюшка и Клавушка – все плакали.

Осенью того же года папа отправился на войну. Прощаясь, он взял меня на руки и поцеловал. Я же ничего не сказала, хотя всегда, когда он уходил на работу, повторяла: «Я буду тебя ждать!» Словно моё маленькое сердце знало, что вижу его в последний раз… Подойдя к матери, отец сказал лишь одну фразу: «Береги детей, Екатерина». Он обнял моих сестёр и ушёл навсегда. После от него пришло всего лишь два письма, и в каждом он писал: «Береги детей, Екатерина!» Последняя весточка пришла уже не от него… Это было извещение, в котором говорилось о смерти и захоронении отца в городе Всеволожске в сентябре сорок второго: мой отец погиб сражаясь на Ленинградском фронте.

Следующей на войну ушла сестра Тоня, она была совсем молоденькой, шестнадцатилетней девушкой, отличницей, с милым выражением лица, которое после войны изменилось до неузнаваемости: на нём словно отпечатались вечная скорбь и грусть. Воевала она под городом Кириши, и я благодарна Богу за то, что сестричка вернулась домой, выжила, хоть и была тяжело ранена. Когда Тоня поправилась, она пошла в госпиталь помогать раненым солдатам.

Я не могла осознать, что такое война, пока она не подошла ко мне слишком близко: фашисты бомбили станцию Пикалёво-1.Через эту станцию шли на Ленинград составы, в которых везли боеприпасы, военную технику и солдат. Немцы бомбили наугад. Иногда под бомбёжку попадала и наша деревня. Когда мы слышали страшный гул летящих самолетов, то бежали прятаться в стога сена. Мы крепко прижимались к материнской груди, закрывали глаза, боясь, что вот-вот на нас упадёт вражеский снаряд.

Вскоре жителей деревни эвакуировали. Нас отвезли в маленькую деревушку. Рядом было серое озеро, над ним часто нависал туман. Небо здесь никогда меня не радовало, оно было пеленой, на которой никогда не появлялся луч солнца. Ночью в кустах загорались жёлтые фонарики. Только они могли порадовать моё детское воображение. Однажды, сидя у пыльного окна, я решила посмотреть на фонарики поближе. Подойдя к тем самым кустам, услышала злобное рычание. Потом показались огромные клыки – это были голодные волки. Волчьи свирепые глаза – вот что я приняла за фонарики: они меня радовали, они были для меня волшебным светом… Из соседнего дома вышел старик с дубиной в руках. Увидев, что меня окружили волки, он тотчас закричал и побежал ко мне. Волки же трусливо скрылись из виду.

Сложно представить, как мама в одиночку растила четверых детей. Мы ходили в лохмотьях, в старых не по размеру вещах, на ноги зимой мы надевали подшитые, большие валенки, осенью и весной – чужие, совсем изношенные сапоги, летом же чаще ходили босиком. Нам было тяжело: хлеб на столе почти не появлялся, изредка мы пекли из муки, смешанной с травой, лепёшки, суп варили из крапивы. О том, что такое мясо, мы давно уже забыли, ели картошку и всё, что находили в лесу, – грибы да несколько ягодок.

Трудно было прокормить четырёх человек одной женщине, поэтому меня отправили к бабушке с дедушкой. Я очень любила их дом: там всегда царило спокойствие, именно там я научилась читать, пошла в школу, провела большую часть своего детства. Каждый вечер мы садились за стол и читали молитву, просили Всевышнего о мире, о том, чтобы не слышать рёва самолётов, не бояться мин и бомб, не думать о том, что где-то в этот час идут ожесточённые бои. Меня с детства приучали к добру, поэтому война мне была чужда уже тогда. Каждый день я засыпала в страхе, но бабушка успокаивала меня, показывая мне кукол, сшитых из лоскутков и обрезков ткани. Помню, у меня были две самодельные игрушки: Иванушка и Алёнушка. Я их очень любила, но всё равно моей мечтой была настоящая «магазинная» кукла.

…Это был ноябрь. Моросил дождь, туманом окутало местность… Светало. На улицах не было ни единой души. А мой дед уже отправился на работу, он был обходчиком на железной дороге. А когда он собирался возвращаться домой (зрение у него плохое, а при таком тумане и зрячий плохо будет видеть), то что-то его остановило. Дед начал пристально всматриваться, и вдруг на земле увидел куклу, завернутую в одеяльце, перевязанное розовой ленточкой. Он взял в руки находку, быстро пошёл домой, надеясь обрадовать внучку.

 Игрушки воспитанников детского дома № 58, пострадавшие от бомбёжек и артобстрелов. Фотография С.Н. Струнникова. 1942 год

Я тихо сидела на печке и в очередной раз перечитывала единственную в доме книжку «Кавказский пленник», когда вошел дед Иван. Улыбаясь, он отдал подарок бабушке: «Аннушка, это нашему ангелу Валеньке».

Бабушка положила куклу на кровать, развернула одеяльце и замерла. По её щеке потекла слеза, руки судорожно затряслись. Придя в себя, она быстро завернула куклу и что-то шепнула деду на ухо. Он оцепенел, его глаза наполнились слезами. Ужас! В одеяльце лежал трупик маленькой девочки… Она была крохотной, на руках её проступали вены, глаза были смиренно закрыты. Страшная маска смерти на детском непорочном личике...

Дедушка сколотил для неё гробик и маленький деревянный крест. Утром мы её похоронили на погосте. Дед Иван прочёл молитву об упокоении, бабушка сказала: «Нас покинул ещё один ангел».

После я узнала: ежедневно на станциях из вагонов проходящих поездов выносили умерших. Люди умирали в дороге от голода, их приходилось хоронить местным жителям. Война забрала миллионы невинных душ, сломала людям судьбы, разрушила все надежды на мирное существование. В войне нет победителей, в ней проигрывают все, и даже те, кто не участвовал.

Записала со слов Пупышевой Валентины Алексеевны Захарова Ксения, её внучка.

От автора

Сейчас моей бабушке 78 лет. Каждый раз, вспоминая те ужасные дни, она невольно начинает плакать, а я испытываю животный страх, думая о той далёкой и непонятной войне, и истово прошу Всевышнего защитить и сохранить человека на этой земле. 

БУДЬ МОРЯКОМ!

НИКИТА ДУБОВ

10 лет

МОИ МЕЧТЫ