Библиотека Виктора Конецкого

«Самое загадочное для менясущество - человек нечитающий»

04.06.2017

6 ИЮНЯ – ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВИКТОРА КОНЕЦКОГО

6 ИЮНЯ – ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВИКТОРА КОНЕЦКОГО

ПОМНИМ, ЛЮБИМ, ЧИТАЕМ,
ДОРОГОЙ НАШ КАПИТАН
ОЛЕГ ХИМАНЫЧ

СКВЕР КОНЕЦКОГО

«Архангельск – город дерева, целлюлозы, судов и рыбы», – так начинает Виктор Конецкий четвёртую главу своей повести «Завтрашние заботы». Речь о городе конца пятидесятых, и эта первая фраза, кстати, схожа с той, что вошла в народ примерно с той же поры: «Архангельск – доска, треска и тоска»… И дальше по Конецкому: «Лучший ресторан в Архангельске – “Интурист”. В “Интурист” теперь без галстуков не пускают…».
Мало уже, кто помнит Северную Двину без железнодорожного моста в Архангельске. А я помню. В конце пятидесятых мост ещё только намечали строить. Поезда прибывали на Левый берег – туда, где сейчас уцелели несколько стальных веток, тупиков и пакгаузов. Там был и вокзал. Приезжий люд, высыпав из вагонов, бодро устремлялся в узкое пространство между двух высоченных дощатых заборов – спешил на речную переправу. Сразу после войны и затем пару десятков лет держал её небольшой опрятный пароходик «Москва». Народ быстро заполнял его палубы, пароходик гудел, сипел паром, обдавал дымом и отчаливал. Пассажиры обычно смотрели с левого борта и тогда видели дома и постройки Архангельска. Я же с любопытством глазел в другую сторону – туда, где у Краснофлотского острова белело скопище корабликов. Не пароходов-лесовозов, которых в те годы немало принимал порт, а множество небольших по морским меркам барж-самоходок, сейнеров, танкеров и буксиров…

Архангельск. 1964 год

Строительство железнодорожного моста через Северную Двину.
1964 год.

Здравствовал тогда Фёдор Васильевич Наянов – флагман арктических экспедиций, какие перегоняли из европейской части к устьям сибирских рек те самые кораблики. В ожидании его приказа они робко покачивались на рейде у Краснофлотского. Всякое лето набиралась их целая флотилия, и позже экспедиции так и нарекли наяновскими. Вот в их составе и бывал в Архангельске молодой штурман Виктор Конецкий. Но об этих его странствиях узнал я много позже.
В шестьдесят втором увидел «Путь к причалу» и «Если позовёт товарищ», – фильмы, берущие за душу и сегодня, и тогда же «Полосатый рейс» – не стареющую по сей день комедию. Однако не сразу узнал, что сценарии всех трёх писал всё тот же Виктор Конецкий. И теперь понимаю, вошёл он в мою жизнь постепенно и прочнее прочного ещё в ту раннюю пору, и как ни странно, не только с кадрами кинокартин, но и «корабликами» у острова Краснофлотского…
Потом и в моей жизни был Севморпуть, которым Виктор Конецкий ходил многократно. Его трудным арктическим вахтам мой скромный опыт далеко не ровня, но и здесь наши линии снова пересекались, а однажды мы даже шли с ним в соседних караванах. И были уже читаны-перечитаны «Наш кок Вася», «Огни на мёрзлых скалах», «Островок», «Камни над водой», «Завтрашние заботы» и многое из того, что ныне называют ранним его опытом. Но и тогда, и позже всякий раз я удивлялся, насколько образ у Конецкого краткий, но ёмкий. И точный! Он умел увидеть его даже на ходу…
«По правому борту открывался берег — мыс Шелагский, чёрный, морщинистый, чёрствый...» – так Конецкий пишет. Не ходил я у мыса Шелагского, но такие же чёрные морщинистые, чёрствые берега видел, – и на Вайгаче, и в Югорском Шаре, и у Северной Земли. Видел, и глубоко мне запало – «чёрные, морщинистые, чёрствые» – ведь иначе и не сказать! И как же пронзительно знакомо: «Скрипучие стоны замерзающего моря»… «Дымный огонь прожекторов ледокола»… «Море в панцире шевелящихся льдин»… «Ракетница тяжёлая, молчаливая и холодная, как рыба»… «По свинцу вод – розовые размытости. Гористо-сопочные берега на фоне закатных полыханий угольно-чёрные»… Или вот: «Солнце над Новой Землёй. Оно совсем белое, а берега бредут на его фоне понурыми призраками»… «По синему морю Баренца течёт бело-холодное мерцание полночного светила. И я вспоминаю Ломоносова»…

Виктор Конецкий. 1955 год

Виктор Конецкий. 1955 год.

А я вспоминаю Виктора Конецкого, как он писал об Архангельске. Скажем, о главном его природном чуде: «Была белая ночь, была серая листва деревьев, их чёрные морщинистые стволы и запах сырости и опилок. И, как во всех портовых городах, ощущение того, что где-то близко море – длинный и широкий простор. Каждая антенна над крышами видна чисто и ясно. Несколько сизых, узких, острых туч над самым горизонтом за крышами, совсем неподвижных. Фонари зачем-то горят, но светят куда-то внутрь своих колпаков»…
О привычных нам скопищах плотов на Кузнечихе: «Голые, без коры, брёвна, скреплённые ржавыми скобами и лохматыми стальными канатами, тихо поскрипывали. У осклизлых брёвен плескала острая волна. Вечереющее солнце взблёскивало на воде, листва тополей на берегу почернела от красноватых лучей солнца…».
В аванпорте Экономия конца пятидесятых Конецкий присмотрел: «Река, от которой пахло мазутом»… «Огромные, ржавые туши нефтебаков»…

Архангельск. Погрузка пиломатериалов 

Архангельск. Погрузка пиломатериалов. 1950-е годы.

Когда встречаюсь с читателями в Архангельске, непременно спрашиваю: «Читаете ли Виктора Конецкого?» В ответ обычно молчат, иногда, правда, тихо, стесняясь: «Кто такой?»…
Мне же помнятся дни, когда моряки – без разницы военного или торгового флота – считались особой и пристрастной кастой читателей. И, к слову, немало для этого сделал и Виктор Конецкий, которого они признавали не просто морским писателем – своим братом-моряком, товарищем. Я ещё успел застать время, когда на каждом теплоходе Северного пароходства имелась библиотека. И тех доброхотов, кто заботился, чтобы она чаще обновлялась. И частые случаи, когда моряки перед рейсом запасались ещё и другими книгами, несли их в свои каюты стопками-связками.
Говорят, сейчас книг не читают. Даже моряки. Прискорбно…

А МОРЯ НЕ ВИДАТЬ…

Архангельск был городом отважных мореходов. Был! Отсюда ещё в XVIII столетии уходили в Ледовитый океан служивые люди Великой Северной экспедиции, а позже и полярный адмирал Фёдор Литке, и полярный гидрограф Михаил Рейнеке. Будущий адмирал и герой Севастополя Павел Нахимов принимал на здешней Соломбальской верфи корабли, а Михаил Лазарев – тоже будущий адмирал, взяв под командование свой «Крейсер», повёл его вокруг света. А позже, уже на 74-пушечном «Азове», снискал славу русскому флоту в Наваринском сражении. Неистовый Пётр Пахтусов, дерзкий Георгий Седов, бесстрашный Владимир Русанов – имена из далёкого прошлого. Но и примеры из века двадцатого есть – капитаны Владимир Воронин, Андрей Пинежанинов, Павел Пономарёв…
Много интересного и даже ценного хранят старые любительские фото. Не так давно попались мне снимки – лихтер «Бея», 1956 год – делал их кто-то из его команды. Волна такая, что на ней буксиришко, как поплавок, на воде скачет, а сам лихтер в грузу – упругую волну скуластым носом роет. Это ли не каждодневное мужество – сутками телепаться в такой шторм на лихтерах – несамоходных и слабоуправляемых посудинах, на привязи за буксиром, у которого всего-то 800 сил?! А что мы знаем об этих людях?! Чем звало их жестокое море? Как жилось им? Каковы их судьбы?
Похоже, мало кому это сегодня интересно. Или только избранным?
В своё время по просьбе профессора Владимира Николаевича Булатова пытался я подвигнуть пароходство на книгу об архангельских спасателях и водолазах (причём с века XIX и по наши дни). Не получилось. Видимо, акционерам ОАО «Северное пароходство» своя история не нужна! Снуют по этажам офиса белые воротнички – «менеджеры», моря не видавшие, штормами непуганые, и всё у них на продажу. Ущербные люди! Работали в пароходстве, а выйдут на пенсию, и нечего им будет о море внукам рассказать. Хотя, наверное, у них и внуки такие же недалёкие потребители жизни, плюс – Иваны не помнящие родства.
А настоящих архангельских моряков мне жаль – ничего-то о них толком не написано…
Не устаю восхищаться, с каким трепетным чувством увидел Архангельск давний и многолетний друг Виктора Конецкого – Юрий Казаков, мастер русского рассказа. Между прочим, не помор и не моряк, вообще – москвич по рождению да и по месту постоянной прописки. И всякий раз удивляюсь: почему за четыре столетия ни один из наших поморских литераторов так писать не сумел?! Больше того – почему Архангельск за всю свою историю так и не дал России ни одного известного флотского писателя?! Это вне моего понимания!

Речной вокзал в Архангельске 

Речной вокзал на Двине. Архангельск. 1956 год.
Юрий Казаков («Четыре времени года»): «…Да, дорогие мои братья туристы, тогда не было на всём Севере человека, который приехал бы сюда просто бродягой-поэтом, просто поглядеть, что же стало с Белым морем и со славным городом Архангельском со времён Ченслера. А если кто и приезжал в командировку, так по своим командировочно-толкаческим делам выбивать всякие там досочки и брусочки…».

Но и сегодня об океане и моряках архангельские литераторы не пишут. Если не считать поэтов, которые морем в основном с берега любуются. С коллегами по Союзу писателей, случается, по этому поводу ссорюсь. Однажды в сердцах сказал: ничего вы, кроме огородов и лесопилки, не видите, поморами зовётесь, а моря в упор не разглядите...
Обиделись.
Но вот пишет мне учительница Анна Ивановна Правилова: «Архангельску несколько лет назад заслуженно присвоили звание “Город воинской Славы”. Заслуженно! Поэтому очень жаль, что в своём творчестве архангельские литераторы, заставшие войну и страшный послевоенный голод, так и не создали яркого художественного произведения об этом периоде. Прискорбно, что и писатели современные всерьёз не обращались к теме, которую Вы подняли. Всё у них деревня да деревня, избы да огороды, а про приполярный город, которому уже больше четырёх столетий, который считается первым морским портом России, который выстоял две Мировых войны, слов не находят. Наверное, слава земляка Фёдора Абрамова им спокойно жить не даёт».
Худо сегодня Архангельску без морской ауры. Растерял он её, и были на то причины. А первая из них – погром торгового флота в приснопамятные девяностые. И опять-таки местные члены Союза писателей, будто осторожничая, ушли от этой темы…

«ПРОДАЮТ ПАРОХОД. ПАРОХОД ПРОДАЮТ…»

Зато стихотворение неизвестного автора (судя по несовершенству слога – непрофессионала) храню и сегодня. Этот тетрадный листочек ходил по рукам, когда Северное пароходство распродавало за границу свои корабли. А ветераны берегли тот листочек почти как страничку из святого писания…

Продают пароход. Пароход продают.  
И матросы по трапу уходят с вещами,  
Унося свою жизнь из привычных кают,  
Продают – потому что страна обнищала.  
Обнищала страна? Как же так? Почему?  
А не мы ли считались великой державой?  
Но матросы уходят по палубе ржавой,  
Не нужны они стали нигде, никому...  
Обнищала страна? Да, конечно же, да!  
Потому что ворьё прикормилось у власти,  
Продадут пароходы, потом – города,  
А потом – всю страну по частям на запчасти.  
Продадут и сбегут. Мы останемся здесь,  
Будем здесь вымирать терпеливо и гордо.  
Будет нечего пить, будет нечего есть,  
Будет некому плюнуть в продажную морду.  
Но ещё ведь не поздно... Не поздно ещё  
Одолеть в себе страх, побороть равнодушье,  
И ворам предъявить окончательный счёт,  
Пока совесть у нас – это тоже оружье!  
Продают пароход – мой последний приют...  
«Да подумаешь, – скажете, – станет их меньше...».  
Пароход – это что... Нас, людей, предают!  
И людей продают, а ведь это похлеще...

Кричали строки! А у людей – души! Да и сегодня не могут не кричать. Потому что в городе, избравшем своим брендом – «Архангельск – первый порт России», солидных морских кораблей почти не увидишь! Есть потешное, по сравнению с прошлыми масштабами, Северное пароходство. Есть Росморпорт с флотилией из четырёх ледоколов. Пока что держится база полярной гидрографии, бытуют лоцманская служба и сокращённый портофлот.
Морской ауры нет!
И речной ауры, по строгому счёту, нет тоже. Всё последнее десятилетие прошлого века Северная Двина катастрофически теряла свою природную мощь и ширь. В конце концов, главная водная магистраль Архангельской области стала непригодной для транспортной эксплуатации, река ныне работает от силы пару месяцев после весеннего половодья, да и то с ограничениями из-за бессчётных отмелей.
Летом 2014-го в Архангельске наблюдал знаковую и печальную картину – сюда с верховьев Двины притащили на буксире бывшего флагмана речного пассажирского флота – теплоход «Адмирал Кузнецов» (бывший «Индигирка»).

ТХ Адмирал Кузнецов (б. Индигирка)

Т/х «Адмирал Кузнецов» (бывший «Индигирка»).

Девять лет судно отстаивалось в лимендском затоне под Котласом, наконец, его сочли нерентабельным и решили продать «богатенькому Буратино», пожелавшему остаться неизвестным. В Архангельске тогда теплоход готовили для перехода в Беломорск и далее – по системе рек и озёр России – в Москву. И начало этой буксировки «Адмирала Кузнецова», по сути, совпало с празднованием 110-летнего юбилея легендарного главкома ВМФ СССР Николая Герасимовича Кузнецова, уроженца Архангелогородчины. Символично.

К ЛОМОНОСОВУ НЕ ПРИСЛУШАЛИСЬ

Очень памятен патриотический всплеск архангельской общественности в 1993 году – горожане, от простых домохозяек, пенсионеров и до учёных мужей, краеведов, журналистов, горячо обсуждали, как достойней отметить трёхсотлетие первого визита Петра I на Север. «Архангельск тоже Град Петра» – под таким девизом рождалось множество инициатив, включая громадьё реставраций Соборной (Красной) пристани, Макаровских бань, Соловецкого подворья, монастырских причалов. Спорили, что более ценно восстановить в первую очередь – Новодвинскую крепость или же Гостиные дворы? А горячие головы предлагали создать музейно-коммерческий комплекс вокруг восстановленного домика, в котором якобы жил Пётр. Или заново отстроить дом экспедиции Георгия Седова в Соломбале…

Памятник Петру I в Архангельске 

Памятник Петру I в Архангельске.

Однако, может быть, потому и запомнился тот шквалистый порыв патриотизма 1993 года, что оказался он последним. Точку гражданской активности людей поставил молох ельцинских «реформ». Хотя, может быть, и не ельцинских, скорее гайдаровских – в конце концов, не Ельцин, а «рыночник» Егор Гайдар в ноябре 1993-го, выступая в Красноярске, во всеуслышание заявил о нерентабельности Севморпути. Ему, кабинетному теоретику, бывший уральский прораб доверил экономику всей страны. Сдаётся мне, ни тот, ни другой не читали Михайло Ломоносова: «Богатство России прирастать будет Сибирью». А если и читали, то не придали значения словам поморского провидца. Вообще, непонятно, о каком перспективном видении Егора Гайдара постоянно талдычили нам так называемые либералы, если через считанные годы после его «и.о. премьерства» и вопреки ему экономика страны естественным образом стала разворачиваться как раз к заполярному шельфу и транспортному коридору вдоль северного побережья России.


БЕЗ ЦЕНТРА ПРИТЯЖЕНИЯ

А что же Архангельск ныне – бывшие ворота в Арктику? По мере того, как на причалах Бакарицы и Экономии – издревле портовых вотчинах Арктикснаба – иссякали грузы, затихали и общественные инициативы связанных с морем горожан. Скажете, мол, это субъективный взгляд? Возможно. Но сегодня историков в городе – наперечёт, тех, кто специализируется на флоте и местных пароходствах, тружениках океанов – нет вообще! Чем не свидетельство?!
Музеи в Архангельске работают. Однако какие из них уверенно следуют тематике Севморпути? Музей художественного освоения Арктики имени А.А. Борисова да Северный музей мореплавания… С последним, к слову, долгие годы соседствовала установленная на Красной (Соборной) пристани деревянная шхуна «Запад». Хотя и любили называть её символом поморского мореплавания, но не берегли, а без должного присмотра горела она не раз, становилась прибежищем бомжей, как итог – сгнила, рассыпалась окончательно. Вот и Северный музей долгие годы напоминал мне корабль, выброшенный на берег. Наконец, у музея появился энергичный руководитель – Евгений Тенетов, а с ним и новые проекты, некоторые из них осмелюсь назвать даже авангардными. И странно, что валом народ на них не валит. Неужели отвыкли?

Шхуна "Запад". Из архива О. Химаныча

Разрушенная шхуна «Запад». Из архива О.Б. Химаныча. 

Знаю радетелей самобытной морской истории Архангельска. Из тех, кто первым на память приходит – Сергей Терентьев. О его затее в своё время много писали. Трудился в Архангельском порту буксир «Прокатчик». Таких паровиков в пятидесятых в Союзе построили немало, но «Прокатчик» держался крепышом дольше других – до наших дней. Большинство его механизмов, и вот удача – даже паровая машина, находились в исправном состоянии. Сергей Терентьев предложил переоборудовать буксир в корабль-музей, точнее сказать – в кораблик-музей, если иметь в виду габариты «Прокатчика». Предложил и сам взялся за дело. Первое время ему помогали «сочувствующие» организации и ветераны – моряки, портовики. Хотели расширить помещения судна под экспозиции, но для начала полностью очистили и на два раза покрасили корпус буксира, заварили кингстоны, сняли винт и освидетельствовали по классу «стоечное судно». На первое время нашли деньги и на оплату стоянки у причала. Когда остро требовалось, Терентьев своих кровных не считал, так сказать, зарплатой вкладывался в идею. Но долго ли так протянешь?! А бесплатно обслуживать «Прокатчика» уже никто не хотел, и его, кстати, уже занесённого в списки «Морского наследия России», стали кантовать от одного причала к другому. Первому порту России идёт пятый век, а его символ и труженик «Прокатчик» музеем так и не стал – «морское наследие» разделали на металл.
Знаю и других архангельских подвижников краеведения: коллекционер Александр Сидоров, исследователи Павел Веселов, Иван Паролов, кстати, по своей основной профессии причастные к морям. Интересные люди, незаурядные. Впрочем, таких вовсе не единицы. Но все разобщены! И сила притяжения друг к другу есть, да вот беда – центра притяжения нет.
А большинство архангельских, похоже, быт заел…

«РОССИЯ ОКЕАНСКАЯ»

Так озаглавил свой страстный очерк-воззвание Виктор Конецкий. Его опубликовали «Известия» в смутное время – 15 января 1992 года. Страну в те дни крушил крепкий шторм так называемой «демократии», а Виктор Викторович оказался в числе очень немногих, кто ещё крепко стоял на расшатанной палубе нашей литературы. Не только о нравственных началах флота российского – кодексе морской чести, морского братства говорил он в тот трудный час, но о многовековой причастности России к Мировому океану, какую даровал Господь, и которую большинство россиян так и не приняли… 

Между прочим, «отвратить от морской темы» Виктора Конецкого одно время пытался А.И. Солженицын, субъективно признаваясь, что сам он «ощущает Россию, как страну сухопутную, даже не приморскую, а только приречную и приозёрную». Более чем удивительно было такое слышать из уст глобальной личности, какой считали Солженицына в девяностые. И Конецкий не без горечи размышлял: «Сила инерции проникает во все области жизни, материальной и духовной, и в искусство тоже, и от этого нередко складывается неверное впечатление о мире, о нашей истории, стране. Например, в нашей литературе господствует исключительно континентальное мышление, и мироощущение наших граждан соответственно формируется континентальным. Не представляем мы Россию огромной приокеанской державой. Империей – да, представляли. А вот чтобы океанской – нет».
Архангельск, подхваченный той самой силой инерции, уже более четверти века плывёт в ту же сторону – от первого порта России к России «приречной и приозёрной»…

Архангельск. Вид на пристань 

Архангельск. Вид на пристань. 1960-1970 годы. После реконструкции вид пристани изменился, 
и теплоходов здесь давно уже нет...

Порт Архангельска знавал разные годины. Решительно принимал ветер в свои паруса у России молодой, на взлёте Северной войны и петровских деяний. Тогда Пётр I трижды посещал город, основал здесь первую в России государственную верфь. Правда, длился тот расцвет недолго – пока морскую торговлю по воле того же Петра не передали юному Петербургу. На Двине воцарилось затишье. Понадобилось сорок лет, чтобы уже Екатерина II вернула архангельскому порту равноправие в торговых делах. А затем снова штиль, павший с запретом на ввоз иностранных товаров через Белое море. И снова влёт – уже во втором десятилетии XIX века, когда военный флот строился и открывались торгово-пароходные сообщества. Но и новый застой следом корабли не выдерживали конкуренции с железными дорогами. Как позже и новый подъём – уже с прицелом на Арктику…
Образно говоря, выразительную синусоиду можно вывести, толкуя о ходе архангельской истории, причём, как при царе, так и при Советах. А если так, то злободневен вопрос: когда, наконец, выберемся из низов, куда угодила Россия с ельцинскими «реформами»? Сколь долго ещё Архангельску жить не по морским представлениям Конецкого, а по сухопутным Солженицына?

ГУБЕРНАТОРОВО ДЕЛО

С руководителями постсоветскому Архангельскому краю не сказать, чтобы везло, и это не только моё мнение. Особенно прогадала область с пришлым издалече Ильёй Михальчуком. И вроде бы до того, как явиться в Архангельск, работал он в Якутии, в проблемах северного завоза и Севморпути должен бы разбираться. Однако память о себе Михальчук оставил недобрую – даже намёка на поворот к лучшему от него так и не дождались…
С нынешним губернатором – Игорем Анатольевичем Орловым причастный к морю люд связывает надежды. Вероятно, оттого, что в кораблестроении он человек не новый. Часть жизни Орлов прошёл инженером на северодвинской «Звёздочке», ремонтировал подлодки, вёл экспортные заказы, а потом работал в Калининграде, на Прибалтийском «Янтаре», который и сегодня строит ракетные фрегаты и крупный вспомогательный флот.
Помню Игоря Анатольевича корабелом, а последний раз мы встречались в редакции «Вечернего Северодвинска», был он уже в ранге губернатора. Как не задать ему вопрос о подступах к Севморпути? Его предшественники, кстати, тоже о ближней Арктике говорили. Иногда. И заученными словами о строительстве глубоководного порта в гавани у острова Мудъюг, о Белкомуре – стальной магистрали, которая связала бы Приуралье с Белым морем... Порой это походило на заклинания во спасение. Но не было дел!
Мои вопросы Игорю Анатольевичу были о некогда мощной цитадели на Севморпути, а ныне опустошённой Амдерме, о мелеющем год от года судовом ходе Северной Двины. И не случайно: газета «Корабельная сторона», которую редактирую, уже много лет об Арктике пишет. К тому же свой личный опыт странствий по Севморпути и на Русском Севере имею, многое видел своими глазами.
Губернатор ответил, и впечатление осталось – информацией он владеет, в экономической подоплёке сведущ, а главное – возможности решений видит. Таким вышло начало нашего разговора. Однако на том арктическая тема себя не исчерпала – многие из перспектив области, как и собственные надежды, Игорь Анатольевич связывал с Международным Арктическим форумом (он тогда ещё только планировался), и говорил губернатор убеждённо, мне показалось, даже увлечённо. О том, как свести на одной дискуссионной площадке политиков и предпринимателей, увлечь их богатством северных территорий и шельфа, сделать такие встречи традиционными, скажем, раз в два года…
А уже месяцем позже – 29-30 марта Международный Арктический форум состоялся. В Архангельске! Участники – известные политики, включая президентов России, Финляндии, Исландии, министры, руководители ключевых ведомств, крупные предприниматели. Гостей – за две тысячи человек! Сделаны важные политические заявления, а в продолжение их подписаны миллиардные контракты с иностранными инвесторами и компаниями, а также с российскими Газпромом, Роснефтью, РЖД, Роскосмосом… И область, и сам Архангельск не остались на обочине этих перспектив и соглашений. Хотя, возможно, не всё из задуманного удалось, главное – появилась и живёт идея, начато конкретное дело.
Верный курс, хотя и по штормовым волнам, взял губернатор. Удачи ему!

«ЛИСТВА КЛЁНОВ УЖЕ ЖЕЛТЕЛА…»

В 1964-м Виктор Конецкий, в тот год штурман речного самоходного транспорта №760, построенного в ГДР, один из моряков наяновской экспедиции и уже набирающий силу литератор, поджидал в Архангельске перегонные суда с Дуная. Та стоянка у Краснофлотского выдалась бездеятельной и монотонной. Далее по Конецкому: «Я только единожды без служебной надобности съездил на берег. На берегу купил бутылку вина, с десяток газет и журналов и расположился впитывать новейшую информацию в сквере недалеко от улицы Павлина Виноградова…»
О каком сквере речь? С кем из книгочеев-моряков ни говорил, все сходятся – сквер у перекрёстка нынешних проспектов – Троицкого и Вознесенского, мол, если судить по признакам, упомянутым в рассказе Конецкого. Похоже, и правда – там.
«Листва клёнов уже желтела, а тополя и липы были зелёные, но тусклые от городской пыли. Кусты шиповника окружали скамейку. В кустах стояла похожая на скворечник сторожка. К её стене прислонились лопаты и ломы. С улицы приглушённо доносился лязг трамваев и гудки машин. Никого в сквере не было, и я спокойно попивал винцо и читал газеты, сидя на единственной скамейке, а по дорожке прыгали воробьи…».
Собственно, вокруг этой скамейки поначалу закрутились и сюжет, и мысль моряка и писателя Виктора Конецкого, чтобы затем появились его «Архангельские встречи». Кто герой повествования? Двое на скамейке: странноватый мужчина средних лет, который разговаривал то с белым котом, то с воробьями, на которых охотился кот… И молодая женщина с книгой, одетая в лёгкий плащ с пуговицей, которая едва держалась на обшлаге… А на Краснофлотской переправе ещё одна встреча, с однокашником по морскому училищу Мишей Кобылкиным по кличке Альфонс – из тех несчастных, «которым не везёт с рождения во всём и до самой смерти». Даже если они и поставили целью всей своей жизни служение людям…

Архангельск начала 1960-х гг.

Архангельск. Начало 1960-х гг.
Трамвай идёт по проспекту Павлина Виноградова (ныне – Троицкий). В отдалении впереди перекрёсток с улицей Энгельса (ныне – Вознесенская или Вознесенский проспект). Здание за перекрёстком слева – центральный областной почтамт, а тополя в левой части снимка – это и есть сквер из «Архангельских встреч» Виктора Конецкого.

Вроде бы путевые заметки, почти дневниковые, когда просто житейские картинки взором наблюдателя. Но если внимательнее, есть в них и приметы времени – прошлого, настоящего, а порой предсказуемого будущего. Поведать о них умел и Виктор Конецкий, и люди его круга – как правило, пристрастные к морю и странствиям, чуткие к литературному слогу. Тем, кто читал «Северные дневники» Юрия Казакова, наверняка памятны его строки: «Архангельск – город, который начинает жить и у которого всё впереди». Оптимистично виделось писателю будущее Архангельска в начале шестидесятых. Но сильно и вовсе не в морскую сторону изменилась сегодня так называемая «столица Поморья». И это уже серьёзнее, чем отсутствие на улице Поморской ресторана «Интурист», куда, как подметил Виктор Конецкий, «без галстуков не пускают»…
Не так давно посетил тот самый сквер. Виктору Конецкому наверняка трудно было бы его узнать: обновлены ограды, по сути, заново разбиты и вымощены дорожки, нет ни глухих уголков, ни сторожки-скворечника. С десяток-другой отживших тополей, клёнов и лип пришлось спилить, выкорчевать, да и скамеек в сквере сменилось уже не одно поколение…

Олег Химаныч в "сквере Конецкого" 

Олег Химаныч у спиленного тополя «в сквере Конецкого»
в Архангельске.

С улицы в сквер уже не доносится лязг трамваев – нет нынче знаменитых архангельских трамваев – извели их в пору губернаторства Анатолия Ефремова. Зато с проспектов ясно слышится шум автомобильной сутолоки...
Сюда могли бы доноситься и протяжные басы корабельных гудков с Двины, но вот беда – на архангельских рейдах, как и у грузовых причалов, пусто, и давно, и много лет. Порт зачах, всякий приход сюда крупного судна чуть ли не праздник.
А из фольклорного – «Архангельск – доска, треска и тоска» сегодня можно смело изъять «треску», поскольку о прежних её уловах помнят лишь старики. По тому же поводу иные продолжают шутить, мол, остались в Архангельске – доска в ограниченном количестве и тоска, но уже без границ...
В сквере у перекрестия переименованных проспектов ещё остаются старинные деревья, в большинстве – тополя – высоченные, утяжелённые широкими кронами, со стволами, снизу тронутыми зелёным бархатом мха. Уж они-то наверняка помнят и Виктора Конецкого, и ту сторожку, и ту скамейку…
Скамейки в нашей жизни порой много значат. Иные из них, те, что чаще в укромных местах, кажется, будто созданы для глубоких размышлений. Вот и у Виктора Конецкого была такая скамейка. В архангельском сквере. Перед трудной дорогой в Арктику.

2017 год
г. Северодвинск

Архангельск, ул. Энгельса, рядом тот самый сквер...
 




Новости

Все новости

28.03.2024 новое

«”КАК МОРСКАЯ СОЛЬ В КРОВИ…”. ПУШКИН В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ ВИКТОРА КОНЕЦКОГО»

23.03.2024 новое

СКОРБИМ

19.03.2024 новое

ПАМЯТИ О. ВЛАДИМИРА (РЫБАКОВА)


Архив новостей 2002-2012
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru