Датчанин Витус Йонассен Беринг (12 августа [ст. ст.] 1681 – 8 декабря 1741), посвятивший жизнь служению России, вошёл в историю благодаря своим географическим открытиям, поставившим его в один ряд с величайшими путешественниками всех времён. Он руководил Первой (1725–1730) и Второй (1733–1741) Камчатскими экспедициями, прошёл по проливу между Чукоткой и Аляской, достиг Северной Америки и открыл ряд островов Алеутской гряды. Пролив между Азией и Северной Америкой, соединяющий Ледовитый и Тихий океаны, получил название Берингов пролив.

О личности Витуса Беринга известно не многое, как и о спутнице его жизни – жене Анне Кристине Беринг. Их сыновья – Йонас, Томас и Антон – служили в Русской армии, так же и внуки.

Предлагаем вниманию читателей статью П.У. Мёллер и Н.А. Охотиной-Линд (Институт Восточной Европы Копенгагенского университета, Дания) «”Командорша” – так называли в России Анну Кристину Беринг».

Семья раскололась на две части. Старших сыновей Йонаса и Томаса поместили в пансион при гимназии в Ревеле.

Младшие отправились вместе с родителями в Сибирь. Туда же поехали и Аннины клавикорды, проделавшие путь через половину Европы и всю Азию (вероятно, бок о бок с экспедиционными пушками и канатами), а потом – весь путь назад. Весьма вероятно, что Анна была первой, от кого тунгусы, якуты и другие сибирские народы услышали звуки европейской музыки. С собой были взяты и столовое белье, и изящная фарфоровая и серебряная посуда, так что и в Сибири «Берингша», как ее обычно называли участники экспедиции, не ударила в грязь лицом перед гостями.

В октябре 1734 г., после добрых полугода пути, семейство добралось до Якутска, бывшего тогда фактически столицей Восточной Сибири. Там прошли почти три года жизни командорской четы. В сентябре 1737 г. Беринг один, без семьи, продолжил путь дальше на побережье Тихого океана, в Охотск. Анна должна была вернуться домой.

Светская жизнь Якутска носила специфический характер в силу трех доминирующих факторов: абсолютного преобладания мужчин, кромешной тьмы и трескучих морозов. Долгими зимними вечерами офицеры экспедиции и высшие чины местной администрации (все ссыльные) ходили друг к другу в гости, пили, играли в карты. Банкеты иногда оканчивались дуэлями или сочинительством пространных доносов в Тайную канцелярию. Как водится, больше всего доносчиков волновало поведение и образ жизни начальства – в нашем случае Беринга, – источники его доходов и размеры материального состояния. Беринг обвинялся, в частности, в том, что катает жену в саночках; что он (точнее, его жена Анна) похитил двух якуток – бабу и девку – и использует их для работы по дому; что нажил огромное богатство за счет экспедиции, а также в том, что гнал вино и выменивал его на пушнину. Вывод доносившего Григория Скорнякова-Писарева звучал так: «...и одним словом мочно сказать, что та экспедиция напросилася в Сибирь ехать только для наполнения своего кармана, и Беринг уже и в Якуцку великие пожитки получил, и не худо б де было жену ево, едущую в Москву, по обычаем сибирским осмотреть, чтоб явны были их пожитки». В 1738 г. Сенат дал указание Сибирскому приказу вмешаться, а тот в свою очередь поручил Тобольской таможне осмотреть всех возвращающихся из Камчатской экспедиции, и в первую очередь «Берингшу». Таможенникам, однако, пришлось ждать до 1742 г.

Как Анна сама объясняла потом в письмах к родственникам, ее планы неожиданно изменились: Беринг в Охотске тяжело заболел, и вместо того чтобы в 1738 г. из Якутска возвращаться в Петербург, ей пришлось, взяв обоих детей, спешить к мужу. Из письма Беринга от 30 марта 1738 г., отправленного из Охотска одному из своих офицеров в Якутск со служебными указаниями, мы знаем, что до Юдомского креста Анна отправлялась вместе со «скарбом» на собственном судне Беринга. Путешествие к Тихому океану оказалось полным опасностей, трудностей и драматических моментов. Переход через Юдомский крест стоил жизни многим участникам экспедиции – выносливым морякам и солдатам. Часть Анниных лошадей по дороге пала, другие разбежались, и женщине с двумя маленькими детьми угрожал голод и холод. «Слава Господу, преодолела я все это без особенных потерь». Из окна командорского дома в Охотске Анна могла наблюдать строительство судов, предназначенных для плавания в Америку – пакетботов «Св. Петр» и «Св. Павел», которые были спущены на воду в июне 1740 г.

Несмотря на происходившие вокруг события, одиночество ощущалось сильно, и в письмах Анна несколько раз повторяет: «Мы живем здесь совершенно как в пустыне». К счастью, существовала почтовая связь: несколько раз в году приезжал курьер из Петербурга. Как это часто бывает в эпистолярном жанре, наиболее прилежной оказалась женщина: Анна написала больше всех и по количеству посланий и по их длине. Писала она, как и остальные члены семьи, по-немецки.

В силу загадочных обстоятельств вся пачка писем не дошла до адресатов, но сохранилась и сейчас находится в Архиве внешней политики Российской империи в Москве.

Наиболее важной проблемой, встревожившей родительские сердца, было происшедшее в тот момент событие.

Девятнадцатилетний Йонас взбунтовался против более чем пятилетнего и не очень успешного пребывания в ревельской гимназии и по-своему распорядился своей судьбой: записался на военную службу в мушкетерский полк. Трогательно звучат рефреном повторяющиеся в письмах и отца и матери родительские наставления: уделять больше внимания изучению русского языка – и разговорного и письменного. Вообще Беринги постоянно подчеркивают, что ради образования своих детей ничего не пожалеют.

Летом 1740 г. в Охотске шли приготовления к отплытию на Камчатку, а оттуда – к американским берегам. Анна энергично собиралась в дорогу. Ей предстояло в очередной раз упаковать все семейное имущество для отправки на противоположный конец Российской империи. Когда Беринг 8 сентября вышел в море, «командорша» уже не махала платком вслед. 19 августа она вместе с двумя детьми выехала из Охотска на запад.

В связи с отъездом на плечи Анны ложилась тяжелая ответственность. Ей надлежало вывезти все нажитое Берингами за годы Второй камчатской экспедиции имущество, призванное обеспечить им самим и детям безбедное существование. Это было вознаграждением за годы лишений и трудностей и компенсацией за многолетнюю разлуку со старшими детьми, друзьями и с привычным образом жизни. Заглядывая вперед, можно сказать, что по сути это оказалось и ее «вдовской пенсией».

В феврале 1742 г. Анна, наконец, добралась до Тобольска, где все ее вещи подвергли таможенному досмотру, в результате которого были составлены детальные перечни содержимого. Имущество состояло в основном из товаров, купленных в Сибири, – в первую очередь пушнины и китайских тканей, а также различных серебряных предметов в общей сложности на 28 фунтов. Для дальнейшего путешествия к ней был приставлен эскорт, как было объяснено – для ее безопасности. Но сохранилась данная солдатам секретная инструкция не спускать глаз с таможенных пломб на багаже «командорши». Весь товар должен быть доставлен в Сибирский приказ в Москве, где с него полагалось уплатить налог. Из доноса солдата Кондина, следившего за Анной, мы знаем, что она прибыла в Москву 29 марта 1742 г., остановилась в Немецкой слободе у пастора кирхи. Той же ночью она вместе с пастором таскала мешки в дом, а потом обнаружилось, что таможенные печати повреждены. В Петербург она уехала ночью 15 сентября, сразу же после визита в «дом Ея императорского величества» Елизаветы Петровны.

После смерти Витуса Беринга 9 декабря 1741 г. на необитаемом острове, позже названном его именем, офицеры послали Анне некоторые личные вещи мужа: золотые карманные часы, личную печать, серебряные башмачные пряжки с хрустальными вставками, шпагу с серебряным эфесом, письма. Анна просила прислать ей ночной колпак василькового атласа, расшитый золотом, и «шлафор» (домашний халат) Витуса, но было уже поздно, эти вещи были проданы с аукциона.

Мы не знаем ни года рождения, ни года смерти Анны (или как ее именуют в некоторых официальных документах – Анны Матвеевны) Беринг. О своем возрасте она оставила сведения, приводящие исследователей в полное замешательство. В апреле 1744 г. она подала прошение о «вдовской пенсии», где написала, что ей 39 лет. Но в таком случае получается, что она вышла замуж в 8 лет, а сына Витуса родила в 11, и если первое еще как-то можно представить, то второе уже просто никак не возможно. Почему Анна указала такой возраст в прошении, что это – женское кокетство? Как нам кажется, объяснение кроется в параграфах Морского устава о назначении пенсий вдовам морских офицеров. Женщина, овдовевшая до 40 лет, получала единовременную выплату одного полного годового оклада мужа, а овдовевшая после 40 лет или больная и не имевшая шансов вторично выйти замуж, получала пожизненную пенсию – восьмую долю последнего годового оклада мужа. С точки зрения здравого смысла второй вариант представляется более выгодным и надежным, но надо думать, у Анны в тот момент были какие-то другие соображения: ей нужна была крупная сумма денег сейчас. Не забудем, что все ее родственники занимались коммерцией, и наверное Анна тоже хотела вложить деньги в какое-то «дело», обеспечившее бы ее старость. Но удача ей не сопутствовала, из-за бюрократических причин возникли осложнения с выплатой. В декабре 1745 г. Анна повторяет свое прошение, при этом ей все еще якобы 39 лет. И последнее, что мы знаем об Анне Беринг, – в марте 1750 г. она подает уже новое прошение, где пишет, что она стара («а ныне имею себе близ пятидесят лет» – поистине, эта женщина жила в каком-то эпическом времени) и больна и просит назначить пожизненную вдовскую пенсию. По иронии судьбы ей выдали один годовой оклад мужа, потому что о нем она просила в своем самом первом прошении!

Документов, относящихся к Витусу Берингу, архивы сохранили сотни килограммов, а о его жене – лишь отдельные листочки. Но удивительно – ее образ вырисовывается значительно ярче, и об Анне Беринг, ее личности и характере мы можем, кажется, рассказать сейчас намного больше, чем о самом командоре. Его характер так и остается загадкой.

Опубл.: Природа. – 1999. – № 3.

Охотина-Линд Н.А. Капитан-командорша. Сибирская экспедиция Анны Кристины Беринг // Родина. – 2003. – № 8.

Охотина-Линд Н.А. «Я и мой Беринг...» (частные письма Витуса Беринга и его семьи из Охотска в феврале 1740 г.) // Россия в XVIII столетии. Вып. II / отв. ред. Е.Е. Рычаловский. – Москва : «Языки славянской культуры», 2004. – С. 175–220.

Абрамян Л.А. «Пока смерть не разлучит нас. Письма Анны и Витуса Беринг» // «О Камчатке: её пределах и состоянии...» : материалы XXIX Крашенник. чтений / М-во культуры Камч. края, Камч. краевая науч. б-ка им. С.П. Крашенинникова. – Петропавловск-Камчатский, 2012. – С. 5–9.