Библиотека Виктора Конецкого
«Самое загадочное для менясущество - человек нечитающий»
|
Писатель Виктор Конецкий |
Морской литературно-художественный фонд имени Виктора Конецкого |
Морская библиотека |
Контактная информация |
Морской литературно-художественный фонд имени Виктора Конецкого |
28.07.2023
С ДНЁМ ВМФ РОССИИ!
«У моряка нет трудного или лёгкого пути: есть только один... путь – славный».
Адмирал П.С. Нахимов
С ДНЁМ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА РОССИИ, ДРУЗЬЯ!
…А НАМ МОРЯМИ ДАЛЬШЕ ПЛАВАТЬ,
ВЛАДЕТЬ ЛЮБОЮ ГЛУБИНОЙ,
НАСЛЕДНИКАМ ГАНГУТСКОЙ СЛАВЫ
И НАЧИНАТЕЛЯМ ИНОЙ.
«ПАМЯТЬ, ПАМЯТЬ ЗА СОБОЮ ПОЗОВИ…»
ЮРИЙ ФИРЕР
НИКТО ПУТИ ПРОЙДЕННОГО У НАС НЕ ОТБЕРЁТ
ПАМЯТИ В.В. КОНЕЦКОГО
С этого названия одного из сборников Виктора Викторовича Конецкого хотелось бы начать рассказ даже не о любимом писателе, а об одном из близких мне по духу человеке, влюбленном в море, глубоко понимающем психологию моряка, размышляющем над самыми сокровенными чувствами о смысле жизни, о человеческой совести, товариществе, верности своему долгу, о Родине.
В один ненастный день в тоске нечеловечьей Но не с морской тематики Виктора Викторовича, с которой я знаком с 1960-х годов, хочется начать, а с рассказа «Дверь» (глава повести «Кто смотрит на облака» в сборнике «Солёный лёд»). Так получилось, что прочёл я этот рассказ несколько лет назад. Скажу коротко – потрясён. Перечитывал многократно. Не отпускает он до сих пор. Ничего более пронзительного о блокаде не встречал.
Несколько эпизодов из рассказа.
Виктор Викторович Конецкий. 1999 год.
Я не критик, я читатель. Да, Виктор Викторович мой любимый писатель. Но скажу от себя – в этом рассказе Виктор Конецкий достиг вершины русской классической литературы.
Вот такой литературы не хватает современным ученикам. Так же, как и рассказов Юрия Казакова, которыми я проникся после прочтения переписки Конецкого с Казаковым.
Воспоминания о рассказе «Дверь» погрузило меня в воспоминания о своём детстве, своих близких. Я из поколения шедших за поколением Виктора Викторовича.
Моя семейная хроника. Родился в 1944 году в Вологодской области. Виктор Викторович видел войну и блокаду своими глазами, а мы поняли происходящее гораздо позже. В 1947 году наша семья переехала в Белоруссию на восстановление завода в Гомеле. С трёх лет я уже видел пленных немцев, которые спокойно ходили на рынке, меняли губные гармошки и часы на продукты. Жили они в вполне приличных домах. Охрана была символическая. Я не видел у наших людей ненависти к ним.
В это время запомнилось, как мама читала мне книжки: сначала русские сказки. До сих пор запомнилась фраза: «Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что». Пытался детским умом осмыслить сказанное. Потом – «Хижина дяди Тома», «Чук и Гек», «Робинзон Крузо». С пяти лет я уже читал сам. В семь лет был записан в библиотеку. И с этого момента, где бы ни был – посещал библиотеки.
В 2022 году в Ломоносове в районной библиотеке имени Н.А. Рубакина мы отмечали 160-летие со дня рождения русского книговеда, библиографа и писателя, имя которого носит библиотека.
Его мысли о книге: «Книга – это размышление о жизни, её цели, о справедливости, добре, о правде и неправде, призыв к ненасильственной борьбе за лучшую жизнь». И самая главная мысль Николая Александровича Рубакина – о просвещении народа.
И сотрудники библиотек несут нам, читателям, просвещение, справедливость, доброту. Они стремятся ввести нас в храм знаний. Посещение библиотек, общение с сотрудниками, полученные книги стали важным содержанием всей моей жизни.
Находясь около 25 лет в море, многое недобрал, упустил. Чтение позволяет углубить свои познания, особенно сегодня, в непростое время, в какой-то степени взглянуть на себя, свои поступки, да и свои мысли, критически подойти к себе, что-то исправить.
И хочу добавить следующее: подвижнический труд сотрудников библиотек до конца не оценен нашим обществом, государством. И не только материально, но и по вкладу в формирование духовного начала наших людей.
Мои книги в школе – Жюль Верн, Купер, Майн Рид, Ремарк, Лермонтов. Моё сочинение в восьмом классе о любимом герое Печорине из «Героя нашего времени» было отмечено на конкурсе.
Во время учёбы в военно-морском училище мои любимые авторы – Джек Лондон, Сент-Экзюпери, Ремарк, Ромен Ролан, Хемингуэй, Стефан Цвейг, Лермонтов и Виктор Викторович Конецкий.
Далее продолжаю о своей родословной.
Мой дед по маме Удальцов Алексей Яковлевич, председатель сельского совета, был арестован в 1933 году, расстрелян. В последствии реабилитирован. Бабушка, Соболева Пелагея Ивановна, осталась с четырьмя детьми.
Мой дед по отцу Фирер Яков Гершевич, служитель культа, был арестован в 1937 году, расстрелян. Бабушка Жуковская Любовь Ильинична сослана в Казахстан. Детей взяла в семью украинская семья одноклассника отца.
Два брата матери – Павел и Михаил – добровольцами ушли на фронт. Михаил, студент Горного института, погиб в 1941 году, похоронен на Пискарёвском кладбище. Павел погиб под Сталинградом в 1942 году. Могилу нашли пионеры в 1965 году и председатель сельского совета написала очень трогательное письмо его матери, моей бабушке. Она написала, что они ухаживают за могилой, приглашали в любое время приехать. Обещала нас встретить.
А у отца было две сестры – 16 и 18 лет. Одна хотела стать учителем, другая – доктором. Не успели эвакуироваться. Зверски убиты немцами.
Отца призвали в армию в 1941 году в химические войска. В 1942 году он был отозван для работ на заводе для нужд фронта.
Сестра и брат бабушки Удальцовой Пелагеи Ивановны и многочисленные родственники находились в блокадном Ленинграде. Дядя Стёпа Соболев работал на транспорте, тётя Тася – на заводе. Они выжили. Их многочисленная родня умерла. Я часто к ним заходил в увольнении, когда учился в военно-морском училище. Ничего о блокаде они не рассказывали. Так же как и о войне. Единственное – как только я появлялся, меня начинали кормить: «Ты голоден». На мои доводы, что я сыт, говорилось: «Ты стесняешься, у нас всё есть, садись за стол». И крошки хлеба они всегда убирали со стола. Я видел это. Трудно представить, что наши бабушки, которым было чуть более пятидесяти лет, выглядели древними старухами. Я никогда не видел на их лице улыбок.
В середине 1980-х годов, будучи в Симферополе, я познакомился с мужем сестры бабушки Любови Ильиничны – Гранат Лазарем Моисеевичем, прошедшим всю войну. В Симферополе он входил в Совет ветеранов войны. Его рассказы о войне слушал с содроганием. Лазарь Моисеевич в 1942 году попал в плен, бежал, был пойман (из-за предательства), расстрелян. Он выбрался из-под трупов живым. Тяжело раненый добрался до партизан. А затем снова воевал в действующей армии до 1945 года.
После прочтения сборника «Солёный лёд», творчество Виктора Викторовича меня не отпускает. По возможности, приобретал его книги. Они становились моими спутниками в длительных морских походах. А Виктор Викторович стал молчаливым собеседником и наставником.
«Когда открываешь настоящую книгу, начинаешь медленно погружаться в неё, то появляется томление ожидания красоты, предчувствие той красоты, которая ждёт тебя где-то впереди жизни и так веришь в то, что эта красота обязательно войдёт в твою жизнь, и чувство благодарности к писателю пощипывает глаза» – это из Хемингуэя. Слова эти, отношу полностью к восприятию прозы Виктора Викторовича. «И я переживаю минуты счастья от того, что есть в мире искусство и книги. А за искусством и книгами были, есть и будут светлые люди» – написал В.В. Конецкий.
Вначале я особо вчитывался в морскую тематику. Но с годами, перечитывая те же строки, почувствовал какими глубокими мыслями делится с читателями Виктор Викторович – о смысле жизни, о человеческой совести и свободе, о патриотизме, без лишнего пафоса и патетики говорит о Родине.
Прекрасны его слова о женщине: «Ничто не может заменить шум берегового наката. Там, где море встречается с землёй всё особенно. И люди, живущие на берегу – особенные люди. Они первыми увидели, как из пены морской волны, из смеси утреннего воздуха и влаги родилась самая красивая, нежная женщина, женщина самый пленительной образ человеческой мечты, Афродита. И я думаю о том, что только одну женщину мужчина берёт с собой в могилу и с полёт к звёздам. И так, очевидно, положено от Бога».
Море бывает разным: нежным, ласковым – это для романтических чувств, сердитым, грозным, бушующим, приводящим нас в повседневность. И, как с любимой женщиной, моряку не приходится выбирать – он всегда во власти женщины и моря.
Среди наших офицеров – женщина окружена романтикой, ореолом. Поэтому в дальнем походе о женщинах или хорошо, или ничего. Циникам в нашем кругу не было места.
С большой теплотой и любовью мы с другом Сергеем Лебедевым говорили о наших жёнах – Маше и Зине, которым выпала непростая доля быть спутницами морских офицеров, испытывающими минуты счастья только при коротких встречах, создавая при этом удивительный уют домашнего очага. Они в одиночестве воспитывали наших детей – Володю, сына Сергея и Маши, и нашу с Зиной дочь Любу. Это они создали семейный клуб «Эрмитаж» и первую лекцию со слайдами я прочитал по книге Ирвина Стоуна «Муки и радости» о Микеланджело. Увы… Многомесячные плавания не способствовали развитию нашего семейного клуба. Очень редко нам удавалось быть вместе.
И в дальнейшем – сколько мы Виктором Викторовичем пересекли одних и тех же параллелей и меридианов, попадая в самые разные непростые ситуации.
В 1969 году у причала в Латакии Виктора Викторовича застал сильнейший ураган. Я читал эти строки о борьбе со стихией, поражался и восхищался морской выучкой экипажа.
А я с кораблём в 1970 году участвовал в учении «Океан», посвященном 100-летию В.И.Ленина. Нас застал шторм 12 баллов в Атлантическом океане. Такого буйства стихии я не встречал за все свои годы плавания. (А в плавании я находился более двадцати лет: встал на трап в 1967 году и сошёл с трапа корабля в 1991-м.)
Шторм наделал много бед. С палубы срывало даже приваренные устройства. На одном из кораблей выбила ворота вертолётного ангара. Сорвало с болтов РБУ-6000 (ракетно-бомбовая установка). Трагедия случилась в Бискайском заливе. Затонула подводная лодка. Экипаж спасли. Наш корабль после заправки топливом при шторме (но уже 6 баллов) получил пробоину 2 х 2 метра. В это время мы получили распоряжение после учения следовать в Касабланку (Марокко) с дружественным визитом. А пробоину пришлось заделывать боцману на ходу, приваривая стальной лист.
В Касабланке работники консульства нам сообщили, что готовится к отплытию под руководством Тура Хейердала папирусная лодка «Ра», на которой в качестве доктора присутствует наш соотечественник Юрий Сенкевич. Тур Хейердал, звоня в нашу Академию наук, просил прислать доктора, обладающего двумя качествами – юмором и знанием английского языка. Что ещё раз подтверждается мысль Виктора Викторовича, что без чувства юмора в море находиться невозможно. Консульские работники просили у нашего командира Омельчука Владимира Афанасьевича (к слову сказать – прекрасного человека и моряка) какие-нибудь сувениры для экипажа «Ра». Владимир Афанасьевич не долго размышляя тут же отдал команду помощнику командира по снабжению подготовить семь тельняшек по количеству членов экипажа «Ра» и мешок чёрных сухарей – они никогда в море не помешают. Было исполнено. И наши представители вручили это Туру Хейердалу.
Да! У Конецкого – юмора не занимать. Он радовал меня ещё и тем, что даже в самых драматических ситуациях не терял чувство юмора. Им описан комический случай. Теплоход «Вацлав Воровский», где он был старпомом, с трёхстами пассажирами остался без соли. Вызывая насмешки у проходящих мимо судов. На просьбы поделиться солью, был ответ: «Вы своих пассажиров мариновать собрались что ли?»
А у меня на раннем этапе службы произошёл случай наоборот – по вине помощника командира по снабжению в кратковременном по плану морском походе у нас не оказалось кроме соли других продуктов. Это произошло в Балтийском море, когда из-за шторма мы вынуждены были стоять у мыса Скаген в течение трёх недель. И только теплоход Мурманского морского пароходства нас выручил. Опять сработало морское братство и взаимная помощь.
В этот период у меня родилась дочь. Я получил телеграмму! А увидел дочь, когда ей исполнился год. Она сказала: «Дядя».
Виктор Викторович служил спасателем на Северном флоте. Не раз попадал в критические ситуации. О присяге: «Тот, кто давал присягу, знает: могучая, проникновенная в глубину сердца и душу сила». Моряки не обсуждают свой флаг, и чем порядочнее, честнее человек, тем мучительнее ему присягу нарушить. Это я прочитал у Конецкого о Колбасьеве Сергее Адамовиче. Ещё в училище прочел его повесть «Арсен Люпен», которая с восторгом воспринималась в курсантские годы.
С 2002 года по поручению командира держу флаг первого экипажа нашего БПК «Адмирал Макаров». Ежегодно в день подъёма флага (2 июля) собираются офицеры со всей страны, чтобы отметить это событие. В 2022 году мы отметили 50-летие. Первый командир БПК «Адмирал Макаров» Чкалов Валентин Александрович:
А это уже о корабле у Виктора Викторовича: «Корабль – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбою, имеющему характер, отличающемуся от всего другого сущего».
Присягу я принял 6 ноября 1961 года в Североморске. В 1961–1962 годах была напряженная срочная служба. Карибский кризис, самые крупные испытания ядерного оружия на Новой Земле, куда мы ходили на обеспечение. Трагические события в городе Полярный – взрыв двух подводных лодок. Конечно, не всё мы, обычные срочники, знали. Но здесь я познакомился впервые с флотской тематикой в литературе. Здесь служил флотский поэт Валерий Белозёров, ранее проходил службу Николай Рубцов. Его переживания, сомнения, тревоги, заботы, любовь к «своим Пенатам» сближает с Виктором Викторовичем.
Виктор Викторович переживал за состояние морских судов, за боеготовность военных кораблей. У нас произошёл случай проверки такой боеготовности.
7 ноября 1975 года. 10 часов утра. Экипаж корабля собран в столовой команды на торжественное собрание. Неожиданно раздаётся сигнал боевой тревоги. В голове проносится мысль – что-то случилось неординарное. Через 5 минут голос командира: «Корабль к бою и походу приготовить».
Позже узнаём: в Баренцево море вошло авианосное ударное соединение во главе с авианосцем «Нимиц». Мы через 30 минут вышли в Кольский залив и на полном ходу понеслись в Баренцево море на поиск АУГ.
Это было настоящей проверкой боеготовности корабля и его экипажа. Для чего мы носим погоны офицера? Для чего принимается присяга? Для чего повседневная изнурительная учёба: тревоги, тренировки, учения днём и ночью, изматывающие личный состав? Да, именно для этого момента, когда по приказу вышестоящего командования, твой корабль в установленные сроки должен выйти в море и уничтожить противника. Вышли на несколько недель, а пришли в родную базу через 9 месяцев.
Ещё ранее интересный случай произошёл в Ленинграде. В воскресный день я с боевой частью вышел в город, чтобы показал центр города и его памятники. Прежде всего вышли к набережной Невы и направились к Медному всаднику. Осмотрели, сфотографировались. И тут увидели кавалькаду автомобилей, со всех сторон подъезжающих к нам. Из одних автомобилей выходят морские офицеры в нашей форме, из других – в иностранной, и много-много корреспондентов и кинооператоров. К нам подходит переводчик и говорит: «С вами хочет сфотографироваться заместитель командующего ВМС США, который поражён выправкой ваших моряков». Деваться некуда – фотографируемся: сколько же фото- и кинокамер обрушилось на нас. Наверное, во всех американских газетах были опубликованы снимки с дружественными рукопожатиями американцев.
Чего только во флотской жизни не бывает.
Несколько слов о моём кровном: о связи. Техническая подготовка, конечно, – училище, ВМУР им. А.С. Попова. А всё остальное – мои наставники. Тонкостей в нашей профессии много. И меня учили, что нет мелочей, учись сам и учи подчинённых постоянно. Где бы ни находился, – завод, док, причал, учебный поход, – ибо на боевой службе учиться будет поздно. И задачи мы всегда решали успешно. Как сказал один из руководителей ВМФ: «Связь, она как воздух. Когда она есть – её не замечают, когда нет – задыхаются».
Я вспоминаю, как самоотверженно в сильнейший шторм на боевом посту во время учений «Океан» несли вахту мои подчинённые: старшина 1-й статьи Птичник (украинец), старший матрос Князьбеев (башкир), старший матрос Стратан (молдаванин), матрос Маркварт (немец), старшина 1-й статьи Стражников (русский) – информация для размышления с точки зрения современных событий. Как же судьба разбросала вас, моих сослуживцев. К сожалению, в девяностых годах я стал далёк от своей первоначальной профессии. Пришлось заниматься совсем другими делами.
…Патрулируем у берегов США. Как-то ночью смотрю в визир – хорошо просматривается один из городов штата Флорида. Город весь ярко освещён: автомобильные трассы, взлетающие самолёты на аэродроме. Рядом командир отряда – капитан первого ранга Егоров Геннадий Васильевич. Запомнилась его фраза: «Какая мирная жизнь! И не подозревают – поступит нам приказ, и мирная жизнь закончится».
Получаем распоряжение зайти в Гавану. На Кубе – отдых экипажа и обучение кубинских моряков. Однажды утром командир предлагает мне и ещё нескольким офицерам поехать на площадь Хосе Марти в Гаване, где ожидается выступление Фиделя Кастро. В сопровождении службы безопасности едем на площадь. Спрашиваем, где же сейчас находится Фидель? Отвечают: это никому неизвестно. Позже нам объясняют: на Фиделя совершено десятки покушений, к счастью, все неудачные. У Фиделя суперпрофессиональная охрана. Митинг на площади потрясающий – более миллиона простых кубинцев. Фидель говорит без всяких записей, очень эмоционально, прерываясь только на восторженные возгласы и бурные аплодисменты. Перефразируя изречение Хемингуэя, сказал: «Нас можно уничтожить тысячи раз, но нельзя победить».
У Виктора Викторовича в его книгах есть ряд посвященных Хемингуэю страниц. Из его произведений я знал, что в Гаване находится дом-музей Хемингуэя. И когда представился случай, посетил этот музей.
Хемингуэй поддержал кубинскую революцию в 1959 году, был влюблён в эту страну, её людей, в свой дом, в котором прожил многие годы жизни, пока она трагически не оборвалась. Я хорошо знал его произведения «По ком звонит колокол», «Прощай, оружие», «Старик и море». Он ненавидел фашизм: «Фашизм – ложь, изрекаемая бандитами. Фашисты могут пройти по стране, вероломно прокладывая себе дорогу. Но ни один народ не позволит держать себя в рабстве». Хемингуэй участвовал в борьбе и в Испании, и когда вёл поиск подводных лодок на яхте «Пилар», которая сейчас находится рядом с домом-музеем.
7 ноября 1974 год. Наш корабль у причальной стенки Сьенфуэгоса. Группу офицеров приглашают на торжества в лучшую гостиницу Хагуа. Поражены обстановкой: красивый интерьер, всё в цветах, изумительная подсветка, а главное – искренняя доброжелательность кубинцев и руководителей города и ВМФ, простых официантов. У всех огромное желание этот день сделать для нас запоминающимся. Центральный холл, где накрыты столы, с видом на природный пейзаж с пальмами и журчащей водой, плавно стекающей в бассейн. Приглушённо играет оркестр. Ещё более поразили накрытые столы: водка, старинные коньяки, ром, выдержанные вина, обильная закуска – даже жареные молодые поросята. Зная, что на Кубе не отменена карточная система, понимаем, каких усилий стоит наш праздник. Многочисленные тосты и наш старший помощник Стефанов Алексей Георгиевич произносит приветствие на испанском языке. В перерыве выходим на природу к бассейну, предлагают нам искупаться. Но плавок нет, ограничиваемся созерцанием. Праздник продолжался долго, но пора возвращаться на корабль.
Когда все плановые мероприятия на Кубе закончились, мы получили приказ следовать в Средиземное море. И тут случился ещё один эпизод корабельной службы, который остался в памяти всего экипажа. Матрос Сорокин на юте мыл швабру морской водой и, слишком наклонившись, упал за борт. По громкоговорящей связи прозвучало: «Человек за бортом». После сыгранной тревоги весь корабль пришёл в движение. Личный состав быстро и четко занял места согласно своего расписания, понимая, что от действия каждого зависит спасение человека. Но найти человека среди тёмно-голубых волн в открытом море и после большой инерции корабля оказалось задачей не из лёгких. Синее рабочее платье на матросе сливалось с тёмной синевой моря. Время шло, а пристально смотрящие с корабля сотни пар глаз не могли обнаружить моряка. Прошёл уже час, и в душу моряков начала закрадываться леденящая мысль о том, что поиск может закончиться безрезультатно. И вдруг командир корабля, не покидавший ходового мостика все эти минуты, произнёс: «Вот он, метрах в тридцати по левому борту!» Так было угодно судьбе: то, что не смогли увидеть сотни матросских глаз и новейшая радиолокационная техника, обнаружил человек, который не только наделён властью, но и несёт личную ответственность перед страной за сохранение каждого человека на борту своего корабля. Не прошло и десяти минут, как корабль водоизмещением 8000 тонн был буквально пришвартован к незадачливому пловцу. Как только его рука коснулась борта, несколько пар рук с опущенных к воде штормтрапов подхватили его и затащили на палубу корабля. К удивлению многих, на нём были тропические тапочки, а из кармана виднелась бутылка, наполненная растворителем. А на вопрос, почему не выбросил, ответил – было жалко корабельного имущества.
А что на самом деле происходило в душе моряка? Перескажу своими словами. «Вначале мне показалось, что меня заметили и быстро поднимут. Однако, когда корабль стал удаляться, стало как-то не по себе. Солнце садилось, на закате оно становилось большим и красным. Глаза слепило. Всматриваюсь в горизонт, пожираю глазами море, оно бескрайнее и молчаливое, но нет – услышал звук вертолёта и снова почувствовал, что не один. Впиваюсь глазами в эту черную точку: она стремительно приближается ко мне, я уже различаю очертания вертолёта, сердце учащённо забилось, захотелось набрать побольше воздуха в лёгкие и закричать: “Я здесь!”. Но он пронёсся мимо и стал удаляться. Я очень надеялся, что он заметил меня, и спокойно ждал спасения, как вдруг не вдалеке проскользнул плавник акулы. С этого момента каждая минута ожидания казалась вечностью. С опаской поднял глаза и в кабельтове от себя увидел корабль. Он двигался медленно прямо на меня. В какое-то мгновение показалось, что он раздавит меня. Но он плавно остановился рядом со мной. А дальше всё было как во сне».
Приближался вечер, не смолкали разговоры о случившемся и его благоприятном исходе. Разговоры то затихали, то возникали вновь гулом возбуждённых голосов. И в этой возбуждённо-радостной суматохе никто не заметил, что седины на голове у командира изрядно прибавилось.
В тёплых океанских водах нас периодически сопровождала стая дельфинов. Какие-то необычные чувства вызывали они в моих мыслях. Что-то близкое, человеческое казалось в этих морских созданиях. Восхищение вызывает их жизнерадостность, лёгкость и скорость в движении.
Приведу высказывание Виктора Викторовича: «Дай Бог, чтобы мы когда-нибудь нашли общий язык с этими существами. Они знают секрет, как жить весело и дружно. И они хотят поделиться с нами этим секретом, обязательно поделятся». От себя добавлю – мы ждём этого, очень ждём.
Боевая служба продолжалась. Прошло четыре месяца, соскучились по дому, по своим близким. Нам разрешено было один раз в неделю, используя действующие каналы связи, передавать и получать телеграммы родным. Мне приходилось эти короткие весточки вручать адресатам. Какую радость приносили они моим сослуживцам! А ещё сюрприз приготовили наши жёны – записали на магнитофон поздравления с праздниками и персонально тем, у кого в этот период был день рождения. Очень согревало это мужские сердца.
Но спокойной жизни на боевой службе было мало. Из-за Кипра начались столкновения между Грецией и Турцией. Корабль получил приказ срочно перейти в восточную часть Средиземного моря и быть готовым к любым действиям по указанию Главного штаба. А тут внезапно турецкий истребитель обстрелял наш тральщик. Конечно, по ошибке. Отряд кораблей приблизился к Кипру в готовности эвакуировать наше посольство. Быстротечно начались и так же быстро закончились боевые действия.
Кораблю поступило распоряжение посетить с деловым визитом порт Касабланка (королевство Марокко). Запомнился визит на корабль военных атташе ведущих стран НАТО. Оформили вертолётную площадку – натянули тент, развесили флаги расцвечивания, включили иллюминацию – корабль смотрелся великолепно. Накрытые столы поражали хлебосольством. Вкусно готовили наши коки, и не только для заморских гостей.
И вот по трапу поднимаются военные представители США, Англии, Франции, Германии, Италии, Голландии, командующий ВМС Марокко. Отдают честь военно-морскому флагу Советского Союза. Мы провели по кораблю, где разрешено. Но даже это производит огромное впечатление на иностранцев. Они были восхищены состоянием корабля и образцовой выправкой экипажа. А застольем нашим окончательно «убиваем» – нельзя нас победить!
Через несколько дней командование ВМС Марокко устраивает ответный приём, уже на берегу – все те же, только атташе с жёнами. Запомнился колоритный полковник США, лётчик, воевавший во Вьетнаме. А ещё больше – его молодая жена, которая охотно танцевала с нашими офицерами и бойко щебетала о всяком. Но мы не ударили в грязь – запас английского ещё не растеряли. Очень она удивилась – русские, оказывается, могут быть галантными и довольно сносно объясняться. Как в знаменитой песне Александра Городницкого – «крокодилы, пальмы, баобабы и жена французского посла».
Увы, флотская жизнь связана и с утратами. Очень печально, когда это случается в мирное время. В Средиземном море нас настигает весть о гибели в Черном море БПК «Отважный». Взорвался из-за пожара в ракетной погребе. Мы испытали чувство горечи за гибель значительного числа моряков и корабля.
…Очередной визит в Касабланку. Помимо плановых мероприятий в консульстве сообщили, что наш корабль хотят посетить жёны советских дипломатов и пообщаться в неформальной обстановке.
Командир корабля поручил организовать эту встречу мне, Саше Безпальчеву, Сергею Лебедеву. К слову, оба потомственные офицеры, выходцы из дворянских семей. Ни тогда, ни сейчас никакой бравады своим происхождением они не делали. А вот культурная косточка чувствовалась. С семьёй Серёжи мы прожили много лет в одной квартире – стали ближе, чем родственники.
Итак, начали готовиться к организации чайной церемонии. Но как могут флотские офицеры угощать высокопоставленных дам только чаем? В нашем распоряжении спирт, кофе, лимоны, различные специи. Заварили. Пошёл запах, как из самогонного аппарата. И тут входят в каюту командир отряда и командир корабля. Доложили – готовимся, готовим чай. Усмехнулись, сделали вид, что ничего не поняли. А мы перевели дух, обошлось. Потом я вышел на минуту из каюты, разобрал смех – запах нашей «бадяги», как нить Ариадны, тянулся по всему кораблю.
На следующий день мы принимали жён дипломатов. У Серёжи оказалась из древних времён бутылка с выдавленной надписью на французском языке «Cointreau». В неё и был залит наш напиток. Это придало встрече тёплый и сердечный характер. Наш напиток шёл «на ура».
В этот же день, но несколько раньше, на корабль приходили местные жители, желающие познакомиться с кораблём. Это было согласовано с местными властями. Запомнилась одна пожилая супружеская пара, судя по всему, ещё с первой эмиграции. Хорошо говорили по-русски, хотя и с акцентом. Мужчину больше всего интересовало, как мы живём в стране Советов, а его спутница всё восхищалась кораблём, то и дело повторяя: «Я помню, когда заходила на дреднаут (именно в такой транскрипции), но по сравнению с ним ваш корабль – это чудо». Воспоминания, видимо, относились к временам до 1917 года.
Основной эпизод нашей боевой службы. Кораблю даётся необычный район патрулирования. И мы оказываемся в очень интересной точке: ноль широты и ноль долготы. К пересечению экватора, по старой морской традиции празднику Нептуна, готовились заранее. Суть праздника в том, чтобы перемазать в грязи – смеси тавота, мазута, смолы – по возможности всех мореходов.
Этот праздник ярко описан Виктором Викторовичем: «Самые колоритные в свите – черти. Они же дикари, они же опричники. На их долю выпадает вредная работа – измазывать в грязи жертвы. Тащить эти жертвы к бассейну, раскачивать и отправлять в воду головой вперёд. Командир надевает парадную форму, является со списком экипажа и отдаёт Нептуну рапорт. Произносит вслух слова, смиренные и почтительные, просьбу к океану быть милосердным и не чинить лишних невзгод и опасностей».
Получилась хорошая эмоциональная разрядка, совсем не лишняя в условиях длительного одиночного плавания.
Район нашего патрулирования очень необычный. Южная экваториальная ночь – звёзды кажутся совсем рядом, исчезли привычные северные созвездия, нет Полярной звезды, зато виден Южный крест. В свете палубных прожекторов у борта наблюдаем экзотических рыбок. Летучие рыбы выпрыгивают из освещённой воды и разлетаются как маленькие самолётики. Многие падают прямо на палубу, другие, испуганные хищной рыбой, совершают немыслимые прыжки и тоже оказываются на палубе. Когда рассветает, из глубины появляются плавники акул, здесь их целые стаи. Ненасытные хищники.
Днём неожиданно в радиоприёмниках на коротких волнах появляется равномерный шум, как будто отключились антенны. Выбегаю на верхнюю палубу – впереди по курсу сплошная темнота, начинается тропический ливень. Такого потока воды сверху никогда не видел. Неожиданно начавшийся ливень быстро закончился. В радиоприёмниках снова услышал «морзянку». Получаем большую шифровку. Командир отряда собрал офицеров и сообщил: «Кораблю поставлена государственная задача. Мы назначаемся кораблём управления по обеспечению высадки кубинского десанта в Анголу».
Сейчас об этом можно говорить, а тогда это была строго засекреченная акция. Партия МПЛА социалистической ориентации, возглавляемая Агостиньо Нето и поддерживаемая нашим правительством, под натиском вооружённых мятежников партии Унита потеряла практически все свои провинции. Вооружённые мятежники, поддерживаемые ЮАР, подошли к столице Луанда. Правительство Анголы попросило помощи у СССР и Кубы. Началась военная операция, к которой был привлечён наш БПК «Адмирал Макаров». Задачи, поставленные кораблю: обеспечить беспрепятственную высадку кубинского десанта, для чего вытеснить из предполагаемого района высадки все иностранные суда и корабли. В данной ситуации все средства связи, все каналы дальней оперативной и ближней связи были задействованы на 100 процентов. Практически с командного поста связи я в течение недели не выходил.
Личный состав боевой части действовал профессионально и самоотверженно. Все до одного! Около десяти дней понадобилось кубинцам, чтобы отбросить мятежников от Луанды. Операция была проведена настолько быстро и внезапно, что страны НАТО были поставлены перед свершившимся фактом. Им оставалось только, как нам сообщили, разместить информацию в газете «Фигаро» о том, что советский крейсер обстрелял ракетами войска Унита. Корабль получил высокую оценку от руководства Министерства обороны и ВМФ.
Как припомнил Виктор Викторович в заметках высказывание адмирала Павла Степановича Нахимова, произнесённое при осаде Севастополя: «Я уверен в командирах, офицерах и командах, что каждый из них выполнит свой долг». Наш экипаж с честью исполнил свой воинский долг.
После делового визита в порт Конакри мы двинулись домой, в Североморск. Проходя полуостров Рыбачий, обменялись позывными с постом на маяке, достали с Сашей Безпальчевым хранимую для этого момента бутылку вина и поздравили друг друга с приходом в наши воды.
…Закончилась моя семилетняя служба на БПК «Адмирал Макаров». Ещё при формировании экипажа каждому офицеру командиром экипажа Валентином Александровичем Чкаловым была вручена биография Степана Осиповича Макарова. Ранее у Виктора Викторовича прочёл: «Степан Осипович Макаров – один из самых замечательных наших моряков». Адмиралу довелось прожить неполных 56 лет. Историки подсчитали, что из них 12 лет он провёл в море.
Двенадцать лет на палубе корабля, вдали от земли, дома, друзей. В Арктике, в тропических штормах, в опасных теснинах проливов вёл он корабли и эскадры. Всё во имя России!
Флотоводец, учёный, кораблестроитель и изобретатель – вот кем был адмирал Макаров!
Адмирал С.О. Макаров оказался у колыбели русского радиовещания. Первый в мире случай практического применения беспроволочного телеграфа навсегда останется связанным с его именем, хорошо понимающим значение радиосвязи для флота.
Обращение адмирала Макарова ко всем русским морякам: «Каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать, для чего существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись “Помни войну!”».
«Помни войну». Армия и флот должны быть готовы в любой момент выступить на защиту Родины. А значит и вся деятельность военных, вся их повседневная и будничная деятельность в мирное время должна быть строго и неуклонно подчинена этой цели. Сверху до низу. В большом и малом. Всегда и во всём.
31 марта 1904 года трагически оборвалась жизнь адмирала на подорвавшемся на мине броненосце «Петропавловск».
Экипаж БПК «Макаров» с честью нёс имя прославленного адмирала, выполняя его заветы.
В марте 1994 года закончил свой славный путь большой противолодочный корабль «Адмирал Макаров», списанный на металлолом в продажные годы. Оборвав буксирный конец, он ушёл в пучину океана, разделив судьбу Адмирала.
В 1977 году я перешёл на новую ступень. Стал флагманским связистом бригады 7-й оперативной эскадры ВМФ. В составе штаба бригады участвовал в приёме и освоении тяжёлого авианесущего крейсера «Киев», на котором в течение трёх лет выходил на боевую службу в декабре месяце в Средиземное море. Участвовал в испытании командной системы боевого управления (КСБУ). После завершения всех испытаний получили благодарность начальника генерального штаба и поздравление генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева.
Отдельные страницы воспоминаний о Викторе Викторовиче (это наш основной меридиан) – Северный морской путь, по которому писатель-моряк прошёл четырнадцать раз, а я десять. Именно Конецкий подтолкнул меня к изучению истории освоения Арктики. Фамилии многих исследователей мне были неизвестны. Восхищаюсь подвигом первооткрывателей Арктики: Владимиром Русановым, Эдуардом Толлем, Гаврилой Сарычевым, Витусом Берингом, Матвеем Геденштромом, Петром Анжу, Георгием Алексеевичем Ушаковым и другими. Некоторые из них приобрели славу во всем мире, другие остались несправедливо забытыми. Но все они пережили много испытаний, заглянули в глаза смерти, нередко голодали, и почти всегда мёрзли, ибо на севере стоят такие жестокие морозы, что порой ртуть замерзает! У них не было ни радио, ни телефона. Сотни и тысячи вёрст отделяло их от обжитых человеческих мест. И иногда они умирали, не дойдя несколько километров до человеческого жилья.
При каждом переходе Северным морским путём мы заходили на Диксон, где находился штаб Западного сектора Арктики. Ранее прочитал у Виктора Викторовича, что на Диксоне находится могила Тессема и его трагическую историю. Он был послан Амундсеном с Таймыра на Диксон с почтой. Должен был пройти девятьсот километров, не дошёл четыре километра – сорвался в расщелину. Почта – два пакета по двадцать фунтов – была обёрнута и сохранена. Он видел огни зимовки и не мог подняться. Мы не могли не прийти поклониться этому отважному человеку.
От Диксона отправлялась международная экспедиция к Северному полюсу. От телефонисток услышали рассказ: японцы очень удивились нашей технике связи, оставшейся, наверное, со времён А.С. Попова, говоря, что до Японии легче докричаться, чем разговаривать по вашей связи. Зато мне удалось переговорить с семьёй.
«И кто желает познать гений человеческий в его благороднейшей борьбе с суевериями и мраком, пусть почитает о людях, которые во времена, когда зимовка среди полярной ночи грозила верной смертью, всё-таки шли навстречу неведомому, ценой больших лишений, бедствий и страданий» – слова Фритьофа Нансена.
Встречал у В.В. Конецкого упоминание и о Земле Санникова. Поисками её занимались многие первооткрыватели. Один из них Эдуард Толль. Поиск земли для Толля оказался трагическим. Он вынужден был остаться на острове Беннетта. К ним не смогла подойти шхуна «Заря». Эдуард Толль и три его спутника оказались на острове одни в Северном Ледовитом океане. Адмирал Макаров предлагал немедленно выйти на ледоколе «Ермак» на помощь, но его не поддержали. В 1903 году поисковая экспедиция нашла бутылку, оставленную Толлем, с запиской «Для ищущих нас». По ней нашли место оставленных вещей и научные записи. Эдуард Толль заплатил жизнью за решение трудной географической загадки. Тайны его смерти оберегают воды Северного Ледовитого океана. В одной из статей нашёл фразу о нём: «Подвижник науки – один из самых добрых и гуманных людей на земле».
И ещё об одном исследователе Арктики упомянул Виктор Викторович – о В.А. Русанове. Хочу сказать о самом главном. Шесть путешествий в Арктику Владимира Александровича Русанова – одна из ярких страниц в истории познания Севера России. Его безмерная любовь к Северу переплеталась с удивительной личной жизнью. Меня восхищает и навсегда останется в памяти, как образец верности служения Отечеству.
Его невеста, а потом и жена Жульетта Жан – выпускница естественного факультета Парижского университета. Она работала над диссертацией на соискание звания доктора наук по геологии. В одну из экспедиций отправилась со своим мужем. По словам одного из участников экспедиции, их несказанно поразило участие женщины в русской экспедиции. А Русанов произносит: «Иметь такую жену – счастье, которое не всегда и не всякому может выпасть на долю». Прав Шекспир: «Любовь – звезда, которою моряк определяет место в океане».
Блестяще выполнив обширную программу экспедиции, Русанов не захотел вернуться в Александровск-на-Мурмане, сказав, что им руководит только одна мысль: «Сделать всё возможное для величия Родины». Он двигался на «Геркулесе» всё дальше на Восток к новым исследованиям. И, увы, на этот раз всё закончилось трагически. Либо во льдах Карского моря, либо на побережье Таймыра, или среди скал и льдов Северной Земли погибли Владимир Русанов, Жульетта Жан и девять их спутников.
Вот такими людьми были первопроходцы, без которых полярные широты так и остались бы белыми пятнами. С ясной целью они шли наугад, не зная, какая слава им достанется – пожизненная или посмертная, – а часто не думая о такой суетной вещи, как слава.
Но вернёмся вместе с Виктором Викторовичем в наше время к людям Арктики.
Закон полярника: «Первым делай саму тяжелую работу, последним бери кусок хлеба на столе, спасай товарища, если даже при этом можешь погибнуть. Помни, что жизнь товарища всегда дороже твоей».
Хотя, казалось бы, в обычных условиях мы спокойно делаем своё дело, иногда предаёмся мечтам, не чуждым романтике, вспоминая «Бригантину» Павла Когана. Так ведь и у Виктора Викторовича многие страницы описаний пронизаны романтикой.
А вот эпизод и для романтиков, и для имеющих чувство юмора.
Случай связан с походом ледокола «Арктика» к Северному полюсу. На ледоколе находился главный гидролог Илья Павлович Романов, человек чуждый безмерному восторгу. Весь экипаж ждал исторического события – прибытия ледокола в точку Северного полюса. Капитан ледокола Юрий Сергеевич Кучиев объявил: «Ледокол на полюсе». Огласилось мощное «ура». Но тут на мостике объявился заспанный Романов и сообщил: «Штурман ошибся, никакой это не полюс». – «Как это не полюс?» – взорвался Кучиев. Романов пояснил: «А я здесь в апреле шапку потерял, её ветер снёс, а я её не вижу – значит это не полюс». Но восторг людей это не остановило. Сотни людей с цветами и шампанским высыпали на лёд. И так бывает – невозможно всё время делать умное лицо.
Многих настоящих героев описал В.В. Конецкий. Они сильны, мужественны, бескорыстны. Всегда готовы прийти на помощь и в больших, и в малых делах. Небольшой эпизод из моей жизни. Находясь на зимовке в Певеке, зашёл на почту за корреспонденцией, сделал звонки родным. Никуда не спешил. А в это время, оказывается, поступило распоряжение из Москвы: нам, нескольким человекам из штаба, срочно вылететь этой ночью в Москву. Билеты заказаны. Я, конечно, ничего этого не знал. А когда добрался до корабля, остальные убыли в аэропорт, а мне передали: «Любым способом прибыть в аэропорт к рейсу самолёта». Так как корабль был далеко от причала, то только после нуля часов удалось быть в морском порту. А до аэропорта около сорока километров. Вижу, разгружается двадцатитонный самосвал. Подхожу к водителю, объясняю ситуацию. «Нет проблем, – сказал водитель, – доставим». Через минут пятьдесят были в аэропорту. Лезу в карман за кошельком, надо рассчитаться. Водитель посмотрел на меня чуть ли не с презрением: «У нас здесь не принято. Будет возможность – поможешь и мне».
Встреча в Певеке. Я в этот период проходил службу в экспедиции особого назначения (ЭОН). По необходимости зашли в Певек на несколько дней. При заходе в любой порт старался зайти на почту и в библиотеку. На почте сделать звонок домой, отправить письма, в библиотеке взять книги, если стоянка была несколько дней, и поделиться своими. На этот раз я возвращал роман-газету с романом Олега Куваева «Территория». Через несколько часов мы уходили на восток. В библиотеке я увидел знакомое лицо, но сразу не сообразил, что это был Виктор Викторович Конецкий. Сотрудница библиотеки познакомила нас. Я испытал шоковое состояние. Уже многие годы, уходя в море, с собой всегда брал книги Виктора Викторовича. А здесь сам автор. Пару фраз, что-то я произнёс. Хотелось многое сказать. Но он торопился – надо успеть на корабль, отход через несколько часов. Запомнилась фраза Виктора Викторовича: «Удачи вам».
…1983 год. В восточном секторе Арктики сложилась критическая ледовая обстановка. Были стянуты все ледоколы Западного и Восточного сектора Арктики. В ледовом плену оказались около ста судов. Самое страшное – это ледовое сжатие. По радиообмену слышим сплошные призывы к ледоколам о помощи. Слышим ответ капитана ледокола «Ленин» Соколова Бориса Макаровича: «Сейчас самый лучший ледокол – это ветер. Я сам сейчас зажат льдами». Даже в этой ситуации без юмора не обошлось.
В этот период был раздавлен теплоход «Нина Сагайдак», он утонул. Экипаж был спасён.
Итак, мы остаёмся на зимовку в Певеке. За этот период мы успели познакомиться с учёными, геологами, старателями, горняками. На одной из встреч прослушали барда Леонида Мурафой. В последствии прочёл у Виктора Викторовича в главе «Арктическая “Комаринская”» о его встрече с Леонидом Мурафой, который подарил экипажу песню «В подарок друзьям».
Нас свозили на золотые рудники. Два раза в неделю из аэропорта Певек улетали на Москву самолёты с грузом золота.
Пересекаем очередной меридиан с Виктором Викторовичем. В нашей флотской одиссее немаловажную роль играли доктора. Хорошо, если помощь доктора не нужна. И мне хочется поделиться несколькими неординарными случаями.
Хочу вспомнить людей Арктики, которые не по своим должностям, а по совести помогали преодолеть все сложности перехода Северным морским путём. Это заместитель начальника Мурманского пароходства по Арктике Хвощинский Николай Иванович, начальники Западного сектора Арктики Кашицкий Анатолий Матвеевич, Утусиков Юрий Дмитриевич, капитан ледокола «Ленин» Соколов Борис Макарович, капитан ледокола «Диксон» Зубов Евгений Алексеевич.
 Юрий Михайлович Фирер – гость в доме Конецких.
Май 2023 года.
И вот, дорогой Виктор Викторович, – Кронштадтский Морской собор возрождён. На месте все памятные доски с именами. А в 2014 году в день 110-летия гибели адмирала Макарова мы, офицеры БПК «Адмирал Макаров», участвовали в памятном молебне в этом соборе. Вы должны нас слышать: с возрождением,
мой дорогой Виктор Викторович!
2023 год
г. Ломоносов
|
07.09.2024 новоеКО ДНЮ НАЧАЛА БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА 25.08.2024 новое16.08.2024РЕКОМЕНДУЕМ КНИГИ НИКОЛАЯ КАЛАНОВА Архив новостей 2002-2012 |
© Библиотека Виктора Конецкого
Морской литературно-художественный фонд имени Виктора Конецкого, 2024 г.
Карта сайта Все новости Библиотеки Виктора Конецкого
Морской литературно-художественный фонд имени Виктора Конецкого, 2024 г.
Карта сайта Все новости Библиотеки Виктора Конецкого